Отщепенцы [СИ]
Шрифт:
— Садись, Ира.
— Спасибо, — Ира села на предложенный стул, положила сумочку на колени и твердо перевела взгляд на Владимира. Катя принесла две чашки кофе.
— Угощайся.
— Спасибо, —
— Зачем ты это сделал? — как только вышла секретарша, спросила она. — Мстишь?
"Интересно, что ей больше хочется услышать — что я мщу или что она стала пешкой в партии, где на кону стоит полмиллиона долларов". Владимир смотрел на Ирину и молчал. "Десять лет это все-таки большой срок для человека, очень большой. Он стирает все эмоции, все чувства и любви и ненависти. После стольких годов остается просто сухая информация: "Ирина Николаевна, в девичестве Фомичева, 1966 г.р. Замужем за Ильей Петровичем Ромашкиным, начальником отдела городской налоговой инспекции и по совместительству совладельцем "Вега — Космет". Имеет дочь. Работает ведущим инженером в КБ «Южное». Вот в принципе и все. Ну еще — его бывшая девушка. Но это, пожалуй, можно отбросить — это несущественно. Вот и все. И больше ничего. Пятьсот байт информации на его компьютере. Если все это туда записать. И что такое пятьсот байт по сравнению с гигабайтами другой информации, хранящейся в том же компьютере? Тысячные доли процента. Вот так то, Ирина Николаевна. И такой комплимент как-то, что я тебе мщу, то есть помню о тебе и не просто помню, а память о тебе все еще вызывает у меня сильные эмоции, я тебе не отпущу. Дудки, Ирина Николаевна, дудки".
— Извини Ира, мне нечего тебе ответить на этот вопрос. Женщина еще раз посмотрела ему в глаза, встала и вышла из кабинета.
Владимир Кедров, сидя за своим столом, смотрел на уходящую женщину, его бывшую женщину. И неожиданно в голове всплыли слова из когда-то прочитанной и, казалось, навсегда забытой книги: "Мужчина в своей жизни переживает несколько этапов. И каждому этапу должна соответствовать своя женщина".
Кедров снял трубку телефона:
— Катя соедини меня с Кипром. Да, с тем телефоном, что я тебе недавно дал. Жду.
Пора было начинать стричь купоны. Пришло время собирать камни. Кофе так и остался не тронутым и медленно остывал в чашке. Что бы полностью остыть, ему потребуется полчаса — пустяк по сравнению с десятью годами… Операция "Граф Монте-Кристо" подходила к концу.
18
Днепропетровск. Среда, 2 сентября 1998 г.
— Значит все же решил лететь? — Сергей откинулся на сидение своего кресла и улыбаясь смотрел на Владимира.
— Решил. Ты знаешь — захотелось. Сколько раз я его бедного уничтожал, хотел даже на этом электронном уничтожении свою научную карьеру построить. Спасибо Илье — не дал.
— Кстати, как он? — спросил Сергей.
— Цветет и пахнет, и продолжает обирать бедных украинцев. Что-что, а у нас в стране лохов хватает.
— Пусть обирает. Нам он заплатил.
— Я
— Ну, ну, так что там про Нью-Йорк?
— Я и говорю, захотелось увидеть. Как тебе в свое время захотелось увидеть Париж, так и мне сейчас Нью-Йорк. Пролететь над ним на самолете, увидеть его сверху, зайти в Нью-йоркский торговый центр — он у меня всегда за центр прицеливания выступал. Да и вообще — постараюсь познакомиться с некоторыми издателями журналов. Может кто и согласится меня, бедного украинца, взять под свое крылышко. И оборудование полиграфическое посмотрю. Словом решено — лечу.
— С Настей?
— С ней.
— Она у тебя будет там в качестве кого?
— Поживем — увидим.
— Ну-ну. Кстати, а ты помнишь, что было десять лет назад.
— Что?
— Володька, прошло чуть больше десять лет, как мы сидели в общаге, за убогим столом, пили дешевую водку и мечтали.
— Точно Серега. Пили дешевую водку и мечтали. Мечтали, что будем мы через десять лет сидеть не на колченогих стульях, как тогда, а в удобных кожаных, как сейчас. Пить хорошую водочку и вспоминать, как мы тогда, десять лет назад, по-плебейски нажрались.
— Воспроизведем? — Сергей озорно глянул на друга.
— Воспроизведем. Сергей встал, вынул из холодильника «Смирновскую», пару рюмок, палку сухой колбасы и поставил все это на стол.
— Все как десять лет назад, только на более высоком уровне. Вместо убогого стола — вот этот великолепный шестисотдолларовый красавец, вместо колченогих стульев — кожаные кресла, вместо столовских стаканов хрустальные рюмки, а вместо «Столичной» — вот этот импортный вариант "Смирновской".
— Значит, по крайней мере наш с тобой жизненный уровень возрос.
— Вот и первый тост. Давай за наш возросший жизненный уровень.
— Давай, — согласился Владимир. Сергей споро наполнил рюмки. Друзья чокнулись и выпили. Разорвав палку колбасы пополам — закусили.
— А ведь сбылись мечты, — после паузы продолжил Сергей.
— Сбылись, — как эхо тихо повторил Владимир.
— Не слышу радости в голосе, что-то ты братец неожиданно загрустил.
— Не загрустил — вспомнил.
— Что?
— Что десять лет назад нас было трое и один оказался дерьмом. Прошло десять лет и, по-моему, к нему прибавилось еще двое.
— Это ты про нас? — осведомился Сергей.
— А про кого ж.
— А время у нас сейчас такое, смутное, дерьмовое. Мы сейчас живем в эпоху накопления дерьма. И когда дерьма накопится достаточно много, когда накопится его критическая величина, то произойдет ядерный взрыв.
— Не ядерный, а дерьмовый, — уточнил Кедров.
— Хорошо, пусть дерьмовый, — согласился Сергей и продолжил, — и придет какой-нибудь Геракл и совершит свой подвиг — очистит эти Авгиевы конюшни от этого дерьма, с нами заодно очистит и это вполне может быть.
— По моему он дерьмо смыл, — Володе Кедрову явно нравилось сегодня уточнять.
— Значит смоет.
— И нас с тобой смоет.
— Все может быть.
— Давай выпьем за то, что бы нас не смыло, — предложил Владимир.
— Это что, твой второй тост?
— Да. За то, что бы нас не смыло в этой жизни.
— Что б не смыло. Сергей разлил по рюмкам, друзья чокнулись и выпили.
— Я вот недавно читал в каком-то журнале, что Минин… Минина знаешь? — Владимир продолжил разговор.
— Не-а, а кто это?