Отшельник
Шрифт:
— А что, прямо в лесу и живут?
— Чёрт их знает, Андрюша, может быть и в лесу.
— Тогда понятно.
— Что понятно?
— Зачем им соль. Грибы на зиму заготавливают.
— Возможно, — согласилась Полина Дмитриевна. — Места там грибные. Ты их не гоняй если встретишь, ладно? Безвредные бомжи и всегда трезвые.
— Постараюсь, — заверил Самарин. — Как себя вести будут.
Погасли стопари впередистоящего автобуса и Кукушкин, затушив сигарету в карманной пепельнице, запрыгнул в машину.
— Едем дальше?
— Твои
— Ползти будем, но без остановок, — возразил Вадим. — Навигатор показывает… Кстати, дядя Андрей, я тебе классный спутниковый навигатор купил.
— Зачем он мне?
— Чтобы в лесу не заблудиться.
— Я не собираюсь блуждать по лесам.
— Но ружьё взял?
— Не оставлять же его квартирантам?
— Вот и я про то! Охотники, они народ азартный, забредёшь чёрт знает куда, а вернёшься по навигатору. Спасибо ещё скажешь.
— Когда пригодится, тогда и скажу.
— Договорились, — кивнул Кукушкин.
Племянник не зря отличался пунктуальностью — как он и обещал, к Гороховцу подъехали ещё в темноте, а когда свернули с дороги, ведущей к Нижегородской области, и упёрлись в покосившийся указатель с почти незаметными буквами, уже вставало солнце. Правда, Кукушкин своей точностью остался недоволен.
— Нам ещё до грунтовки час пились.
— Ты же про шесть километров говорил, — удивился Андрей Михайлович. — Со скоростью пешехода собираешься ехать?
— По-другому здесь нельзя, — пожал плечами Вадим и надавил на газ.
Совсем чуть-чуть надавил, но этого оказалась достаточно, чтобы новенькая Ауди клюнула носом в ямку и проскрежетала защитой картера по асфальтовой кочке.
— Мать… — коротко прокомментировал Самарин. — Как здесь вообще ездят?
— На моей Ниве пролезешь без проблем, — заверила Полина Дмитриевна. — Не забирать же её в Москву? Да и права у меня забрали.
— За что?
— Потому что козлы!
Кукушкин засмеялся и объяснил:
— Не обменивают. Не верят, что это её права.
— Паспорт бы показала.
— Я показывала, — вздохнула Полина Дмитриевна. — Только там фотография двадцатилетней давности, и они тем более не поверили. Разве не козлы?
— А от пенсионного фонда она вообще скрывается, — опять засмеялся Вадим.
— Скрываюсь, — не стала отнекиваться бабушка Поля. — Там вообще одни ублюдки, которых давно заждались петля и стенка.
— Репрессии нужны?
— Нужны, но при нашей власти все патроны и верёвки разворовали. Сталина на них нет!
Самарин не дал втянуть себя в политическую дискуссию, потому что по личному опыту знал — ничем хорошим они не заканчиваются. Обязательно все разругаются вдрызг, даже если придерживаются более-менее похожих взглядов. Да и как можно говорить о чём-то, если мысли заняты лишь одним — только бы лакированная немецкая драндулетка не развалилась на суровых русских дорогах.
Однако Полина Дмитриевна
— А в гробу я видела этих гаишников! И в деревне они мне не указ.
Кукушкин посмотрел на бабушку в зеркало заднего вида, и уточнил:
— Хочешь сама за руль?
— На твой лайбе не поеду, не люблю автоматические коробки. Прогуляюсь за Нивой, а вы с Андреем меня подождёте.
— Дойдём, — попробовал возразить Самарин.
— С сумками и рюкзаками дойдёшь? Ты же упадёшь на первом же километре, — засмеялась Полина Дмитриевна, и злорадно добавила. — Пенёк старый.
Ревущая прогоревшим глушителем Нива отчаянно заскрипела стертыми тормозными колодками, как бы намекая, что слова Вадима о капитальном ремонте не совсем соответствовали действительности. И ещё она юзом развернулась по мокрой от росы траве на лысых покрышках.
Кукушкин в ответ на вопросительный взгляд сделал удивлённое лицо:
— Три года назад всё было в норме.
— Она и сейчас как новенькая! — похвалила машину Полина Дмитриева и заглушила двигатель. — Приехали.
Андрей Михайлович еле слышно матерясь и громко похрустывая суставами выбрался с заднего сиденья, с трудом разогнулся, и осмотрелся.
— А неплохо, в самом деле.
Единственная улица Любимовки упиралась в старицу Клязьмы, и огороженный слегка покосившимся забором из потемневшего горбыля участок Полины Дмитриевны был последним справа, выходя восточной границей на самый берег. Над забором выглядывала знакомая по фотографиям шиферная крыша, кое-где украшенная зелёными клочками мха. На воротах висел ржавый замок, помнивший ещё русско-турецкую войну.
— Открывай, ты теперь здесь хозяин, — Полина Дмитриевна протянула Самарину внушительного размера ключ. — Кошку бы запустить в первую очередь, но чего нет, того нет. Потом Вадим пару штук привезёт.
Андрей Михайлович представил себя в компании двух кошек и вздрогнул:
— Лучше черепаху, она линять не будет.
От ворот к крыльцу вела вымощенная дубовыми кругляшами дорожка, достаточная для проезда машины. Интересно, сколько же времени потрачено на распил этих деревяшек? И ещё они явно выварены в олифе от сырости и гнили. Колоссальный труд!
— Нравится? — Полина Дмитриевна притопнула ногой. — Те самые бомжи и сделали?
— Дорого обошлось?
— От денег отказались. Отдала два пилы, топор, восемь кило соли и ящик ржавых гвоздей. И знаешь, Андрей, рожи у них были такие, будто они развели меня как последнюю лохушку.
— Хм… слова у тебя какие…
— А что, чай телевизер смотрю.
Деревянная дорожка заканчивалась большой площадкой перед крыльцом, и уже от неё, огибая клумбы и буйные кусты малины, шли тропинки из таких же кругляшей к бане, к сараю, к огромной поленнице, и тянулись за дом в сторону огорода. Но на огород Самарин не пошёл.