Отшельник
Шрифт:
Я встал и, подняв с земли опрокинутый самовар, поставил его на место.
– Тимур, сгоняй за шишками, - сказал я, - с дороги чайку - самое то.
– Сейчас самое то - горькой водки врезать после таких дел, - ответил Тимур, но все же встал и отправился в сарай за шишками.
– Прихвати лопату, - сказал ему вслед Семен, - собачек надо закопать.
Тимур, не оглядываясь, кивнул.
Тут
Но, к счастью, нервничал я зря.
Шкаф с инструментами стоял на месте, и я, облегченно вздохнув, сильно потянул за прибитый к нему сбоку брусок. Брусок повернулся, в бетонной стене щелкнул механизм, и шкаф плавно отъехал в сторону.
За ним была стальная дверь, завешенная дерюгой, как в «Золотом ключике», разве что без нарисованного на ней очага, а за дверью - мой арсенал.
Набрав на цифровом замке код, я повернул ручку, и дверь бесшумно открылась. Внутри тайной комнаты автоматически зажегся свет, который не зависел от общего электроснабжения в доме. В арсенале стоял мощный аккумулятор, и несколько ярких ламп осветили мои автоматы, пистолеты и ящики с боеприпасами. Хорошо, что грабители не догадались как следует обыскать подвал. А если бы и догадались, то хрен бы они открыли эту дверцу с бельгийским замком стоимостью три с половиной тысячи долларов. Тут и сам Буратино ничего бы не сделал, только обломал бы свой длинный нос…
Я окинул взглядом арсенал и, убедившись, что все на месте, закрыл дверь.
Обломать нос…
Хорошая мысль!
Нужно найти тех, кто тут побывал, и обломать им носы. А заодно и головы. С такими решительными мыслями я вышел на улицу и увидел, что из самовара уже идет пар. Подойдя к столу, я сел на скамью и, посмотрев на Семена с Тимуром, сказал:
– Значит, так. Объявляю военное положение. Наши дальнейшие действия будут следующими.
Сделав небольшую паузу, я налил себе чаю и, размешивая сахар, продолжил:
– Во-первых, когда ханты закончат свои траурные церемонии, соберем совет и обсудим все, что касается этой долбаной зоны. Молчание отменяется. Нужно объединить всю, подчеркиваю - всю известную нам информацию, и составить цельную картину происходящего. Чувствую, что она будет очень серьезная. Это что касается зоны. Теперь - о наших гостях. Ничего не трогайте, порядка не наводите, следы не уничтожайте. Когда Афанасий закончит с покойником, нужно быстро достать пару новых собачек - и по следу. Нагоним этих уродов и завалим их всех, чтобы небо не коптили. Согласны?
– Согласны, - решительно ответил Тимур.
Семен
– Оно, конечно, правильно. Да вот только… Если они ушли по реке, то найти их будет трудновато.
– Правильно, - я кивнул, - но у нас же есть настоящие «индейцы», так что будем надеяться на успех.
В это время в воротах показались Афанасий с Макаром.
Они подошли к столу, и Афанасий сказал:
– Тут недалеко убитый лежит с дыркой в голове, а рядом с ним компьютер и принтер.
– Это, значит, самый жадный из них. За жадность они его и грохнули, - засмеялся Тимур.
– Возможно, - согласился я, - Афанасий, вы там скоро с покойником закончите? Появились очень срочные дела. Я понимаю - религия, обряды всякие… Но нельзя ли сделать все это быстро?
– Можно, - кивнул Афанасий, - сейчас мы его похороним, а остальное потом.
– Сколько времени нужно?
– Примерно час.
– Хорошо, - я почесал в голове, - через час совещание. Мирная жизнь окончилась, так что давайте хороните Василия и быстро возвращайтесь.
– А с этим что делать, который в лесу валяется?
– Бросьте в реку, пусть плывет себе.
– Хорошо, - Афанасий прищурился, - я ему кишки выпущу, чтобы не всплывал.
– Фу, какая гадость, - на лице Тимура появилось отвращение, - ты что, серьезно, что ли?
– Серьезно, - сказал Афанасий и ушел.
Глава вторая
НИКТО НЕ ХОТЕЛ УМИРАТЬ
Если бы батька Ермак с картинки в кабинете Вертякова, отогнув мощной рукой густые заросли, ухитрился бы взглянуть сквозь десятки километров векового леса на эту таежную поляну, он вправе был бы довольно ухмыльнуться в свою нечесаную бороду от «гордости» за своих потомков и последователей.
На обширной зеленой плеши среди сплошного лиственничного массива, разгоняя подкрадывающиеся сумерки, потрескивали три больших костра. Один периодически недовольно шипел, когда из большого котла, подвешенного на толстой жердине, в его пылающую душу выплескивалось через край ароматное, но губящее жар варево. Однако основательно уже нагрузившийся кашевар не обращал на обиженный огонь не малейшего внимания.
Дежурный повар разбойничьей ватаги, засыпав в котел килограммов пять гречки и полпачки соли, почитал свое дело сделанным, и куда большее внимание уделял вычурной заграничной бутылке, которую вот уж минут пятнадцать был просто не в силах выпустить из потихоньку слабеющих рук.