Отстойник
Шрифт:
– Да при чем тут Хранители. Это мы сами придумали. Другом назывался? Полезай в лукошко. У нас друзей принято напрягать по-черному.
– Меня Мейсон даже за хлебом гоняет, – пожаловался Мик. – А Айрин уже изнемогла от нашего дружеского внимания. А вот думать надо было, на что подписываешься, когда лез в друзья.
– Я же с перепугу! Вы меня чуть не убили!
– Тем не менее мы поверили. Мы с тобой пошли, одолжение тебе сделали, теперь твоя очередь. Ты же знаешь, как закрывать разрывы?
Судя по унывшей физиономии Фирзаила, он знал.
– А Эл обещал проследить, чтобы тебе не были рады здесь,
– Смекаю. А зачем он кривляется? Зубы болят?
– Это я суровый, – обиженно объяснился Эл.
– О. Понимаю. Запомню, – эльф мучительно вздохнул. – Я пойду с вами, но не потому, что вы меня надули своей детской комедией. Просто… вы правы, я назвался другом, и не только потому, что хотел этим защититься. Я действительно рассчитывал стать вам другом, а по таким счетам нужно платить… видимо, слишком долго в Отстойнике пробыл, начал их Устоями заражаться. Не буду обещать, что вытерплю вас сколько будет надо, но, по крайней мере, я покажу вам, как надо работать с разрывами. Но перед этим, – эльф обернулся к Элу, – могу ли я узнать, как все прошло для моего мира?
– Примерно, как и ожидалось, – ответствовал тот, с облегчением стерши с физиономии свою кошмарную гримасу. – Магические полюса действительно запустились на зарядку, марево над Фиориллем начало меркнуть.
– А сложности?
– Во-первых, обновление волокон по всему миру было сразу замечено, и гетто взорвалось бунтами. Королевская семья и верные ей войска пока держатся, но дорвавшаяся до давно утраченной силы толпа…
– Понимаю, – кивнул Фирзаил, болезненно покривившись. – Похоже, мне и правда лучше будет туда не соваться очертя голову. А еще?
– Монстры.
– Ну с ними-то мы совладаем, да и отряды Бдящих должны взяться за латание разрывов немедленно.
– Все так, но по иронии судьбы первый же фиддлий вскрыл Гробницу Теней.
– Шаддах вод ултем! – Фирзаил сдавил махонькие кулачки и беспомощно оглянулся на нас. А мы чего? Мы наблюдаем. Посмотрим, как он нам поможет. Может, мы ему еще встречную любезность задолжаем. Вот и увидим, как фиддлию понравится огневая мощь беспринципного, но изобретательного человечества.
– Разумеется, королевские спеллвиверы разобрались бы с этим, прежде чем проблема станет серьезной, но в условиях, когда они повязаны обузданием повсеместных бунтов…
Надо же, у них та же проблема: чуть пришла беда со стороны, как сразу все бросились друг другу чистить рыла. А в какие позы-то вставал – утонченные, говорил он, моральный, говорил он, имеем стержень, и сражаться до последнего будем за свой биологический вид. Друг с другом и будете. Прямо на душе потеплело. Родня!
– Нам-то вы объясните, откуда у вас там гетто и что такое стибрил фиддлий? – с неудовольствием напомнил о себе Мик. – А то я тут как не при делах, обидно, знаете ли!
– Потом, – отрезал маленький эльф, чудесным образом осадивши могучего фона с его нездоровыми интересами. – Если мы собираемся куда-либо идти, предлагаю не задерживаться и выступать.
Куда-то торопишься?
– Мои чувства в большом смятении. Мне очень хочется восстановить тонус, запустив смертоносным заклинанием в какого-нибудь монстра.
– О, это благое дело. Я лично готов.
– Но только домой! –
– Домой, Чаки, домой, все что хочешь. Можешь в принципе сам-один и топать.
– А вот я бы не советовал. – Эл неодобрительно покачал головой. – Бог весть, что будет на месте высадки. Как бы вам не угодить прямо в скопище монстров. Шанс невелик, но тем не менее непредсказуем. Группой вы значительно сильнее.
– Вот, значит, все домой и валим!
– Ладно-ладно, стройся у портала, – я потянулся за рюкзаком, а потом снова не поспел медленным своим разумом за шустрым языком, – Эл, а вон того рыжего можно нам тоже с собой?
Даже и не спрашивайте, что за такая фантазия. Объяснить толком, с надлежащей логикой, не смогу. Просто… тут ему делать уж точно нечего. Которые его произвели – тех разогнали, а сами Хранители, не дай бог, докопаются до того, что с него главный распредвал свинтили. Садистами они, конечно, не выглядят, но едва ли выпустят парня на свободу. Он же там, чего доброго, повадится плодиться и размножаться, чего доброго передавая свою злокачественную свободу от Устоев потомкам… Я б на месте их командования чикнул разок мечиком и спал дальше спокойно. А на своем месте я дурак дураком, но как приспичит иногда встать в позу и спасти всех, так хоть святых выноси.
Эл насупился.
– С какой еще стати? Он не кастер, даже не говорит почему-то, хотя язык на месте.
– Так он здоровенный жлоб, что твой армейский вездеход «Хамви», я на нем отрядный боезапас возить буду. И он мне тоже задолжал – бутылку виски и пончик.
– Пончик был краденый, да и бутылку, полагаю, вы не своими руками вырастили.
– Вот придрался, формалист. Он же из этих ваших ренегатов, ты их все равно терпеть не можешь, на кой он тебе?
– Мне он, правда, незачем, но если вы припомните, я Хранитель, и работа моя – стоять между Адом и мирами. Эльф – он вне моей компетенции, а этот – в ней самой. И я не вижу ни одного повода собственноручно выпускать в мир еще одного адского обитателя. Конечно, в существующих раскладах, когда вы и на своей стороне можете таких же наловить, это решение не является сколь-либо концептообразующим, но оно продолжает оставаться для меня в высшей степени принципиальным.
– Умом давишь?
– А получается?
– Считай, что нет, потому что я не знаю, чем на это возражать. Может, ты взятку вымогаешь?
– Нет, этого я точно не делаю. А что у вас есть?
– Могу дать сержанта полиции. В отличном состоянии, почти новый, любит маму.
– Вот уж мистер Чарльз мне совершенно не нужен!
– Ты прямо как Дарси. Отлично, тогда в порядке оказания услуги могу забрать сержанта полиции, в отличном состоянии. Насовсем, самовывозом.
Эл скорчил утомленную рожу.
– Мистер Мейсон, с вами торговаться – это не рядовым Хранителем быть надо. Просто скажите мне, с какой радости вы так прикипели к этому… гражданину.
– Ну мы с ним выпили и с цвергом вместе ругались, стало быть, много пережили. В нашей примитивной культуре это очень сплачивает.
– Он ругался с цвергом? Мне казалось, он немой.
– Ну ругался в основном я, а он за меня болел.
– И без него вы, чего доброго, уходить откажетесь?
Эл смотрел своими доверчивыми пуговичными гляделками, и обмануть его я не смог.