Отстойник
Шрифт:
Эл отвлек меня от досужих размышлений, в одно неуловимое движение вывинтившись из трясины и сиганув куда-то в туман, за пределы моего зрения. Айрин, всю дорогу прилежно пыхтевшая ему между лопаток, остановилась как вкопанная, я тоже застыл, а то врежешься еще, не так поймет, понастроит иллюзий… Мне в спину ткнулся Чарли, увлеченный сосредоточенным сплевыванием набившейся в рот гадости.
– Интересно, чем тут зубы чистят, – проворчал он брезгливо.
Ну спросил. Мне куда интереснее, чем тут зубы пачкают. Или кем. Не то чтобы я был совсем уж законченным проглотом, но жизнь – штука тяжелая. Эл что-то говорил про сутки ходу до Цитадели. Учитывая наличие
– Нашел, – объяснил Эл, как будто можно было предположить, что стебли его сами выследили, догнали и сдались в плен на взаимовыгодных условиях. Впрочем, я уже ничему не удивлюсь.
– Не буду это есть! – объявила Айрин решительно.
– Уж я надеюсь. – Эл округлил доверчивые глаза. – Это не для еды! При помощи этих растений мы сможем немножко отчиститься и защититься от…
– Дай сюда! Сама понесу!
– Только и правда не ешьте. Отравитесь. Это очень сильный токсин, через кожу он не действует, но будучи проглочен…
– Не учи ученую! Я два года в закусочной работала, за милю такую гадость чую. Микки, хочешь пожевать?
– Ты два года работала, а я тридцать лет жру, – хмыкнул Мик. – Знаешь, как рефлексы развивает? Еще и меню не открыл, а образ спасительной клизмы уже перед глазами.
– Болото обширно, но сама лощина узкая, – отвлек нас от гастрономической темы Эл. – Если мы пойдем по прямой к Цитадели, то по болоту проляжет большая часть нашего пути. Потому, я думаю, имеет смысл сделать крюк и выбраться из низины к горам или реке. Есть возражения?
– Чур к реке, – поспешно выбрала Айрин. – Камнями не очень-то отмоешься.
– А сам бы куда выбрал? – Хоть идея смыть болотный налет и заманчива, но слово «река» может внушать оптимизм только таким, как Айрин, законченным горожанам. Всякий, кто хоть раз бывал на реках в необжитых краях, прекрасно знает, что это за счастье. Мало того, что зачастую реки плотно населены всякой гадостью, так по ним еще и передвигаться без транспортных средств не получится. По бережку далеко не всегда пройдешь, а то видел еще горную речушку с такими порогами, что не сунулся бы даже на самой распрекрасной байдарке. Экстрима мне и так хватает. Другое дело, что и горы – радость не всегда большая. Хорошо, если на поверку окажутся пологими холмами, а ну как без альпинистской снасти не подступишься? А выбрать вариант, за который бы я проголосовал двумя руками – людный тракт, где можно пристроиться на попутную машину/карету/телегу/что-у-них-тут, – хитрый Эл почему-то не предложил. Наверное, решил придержать про запас, как все лучшее.
Эл в задумчивости потер лоб.
– Река, пожалуй, чуть дальше, и там свои минусы. Но горы… Я бы склонился все же к реке. По ней можно и сплавиться, а если не удастся, можно перебраться через нее, по ту ее сторону лес вполне переносимый.
– Река на востоке или на западе? – возлюбопытствовал Чарли. А ему зачем? Насколько я его знаю, он прекрасно ориентируется по автомобильному атласу и дорожным знакам, но севера и с исправным компасом не отыщет.
– Здесь нет ни востока, ни запада, мистер Чарльз. Так же, как нет и полюсов.
Сильно сказал. Значит, и параллелей с меридианами нет? А как же они тогда не теряются и еще ухитряются ориентироваться, как Эл из окна башни?
– Река
Эл свернул направо и бодро двинулся, вспарывая болото, как ледокол крушит льдины. Даже не задумался, куда идти. Видимо, есть свои азимуты и в этом странном мире.
– Ну фиг с ними, с полюсами, – обескураженно протянул за моим плечом Чарли. – Нету и нету, я вообще никогда не понимал, откуда они и у нас-то взялись. Но как так – востока нет? Где солнце поднимается, там и восток, какие проблемы-то?
– Проблемы, Чаки, простые: что-то я тут солнца не вижу.
Тут только до меня дошло, что именно отсутствие солнца, Миком подмеченное и с возмутительным равнодушием при себе оставленное, и придает местным пейзажам их неподражаемое уныние. Ни тебе блика, ни солнечного зайчика… И однотипная мертвенная бледность растений, для которых хлорофилл все равно что для меня женская логика. Не день и не ночь, а так… вечное нечто?..
И я еще думал, что это в нашем мире проблемы. Да все эти озоновые дыры и демографические кризисы и рядом не стояли с такой неприятностью, как отсутствие дня и ночи! Правда, если подумать, добрая половина страхов человечества завязана на темноту и в этом мире пройдет естественным путем. От дневного же света я и сам порой за занавесками прячусь, что твой вампир. Так что нет худа без добра. Но как же тогда отмерять рабочие недели и устанавливать праздничные даты?.. Впрочем, можно просто не работать, а праздничным считать каждый день, когда гаракх прощелкал мимо тебя своими нешуточными жвалами…
Меня пихнули в спину тяжелым фонхендманским кулаком, я обалдело потряс головой, утвердил ружье на плечах, закинув руки на ствол и приклад, и пустился догонять убредшую на грань видимости Айрин. Чарли за спиной, заикаясь от возмущения, доказывал Мику, что теория того об отсутствии солнца построена исключительно на личной слеподырости, что без солнца не бывает, иначе все бы на фиг замерзли и лбы порасшибали в потемках. Вот туман – это явление понятное, а еще тучи, за ними хоть три солнца спрятать можно. Незамутненности сержанта можно позавидовать. Мик, кажется, и позавидовал, ибо, судя по всплеску, макнул Барнета в жижу.
– Не пихайся! – каркнул Чарли возмущенно, мигом забыв о солнце. – Тут глубоко!
– Эл завещал прикрывать друг друга, – напомнил я, не оборачиваясь.
– Со всем тщанием, – заверил фон горячо. – Выплывай, черный брат, и приглядывай за Мейсоном. Он парень видный, на него того и гляди суккубы слетятся.
И очень даже просто. Слетятся, поглумятся и разбегутся. Интересно, поможет ли от них какое-нибудь народное средство? Пуля? Молитва? Предложение серьезных отношений?
– Здесь суккуб можно не опасаться, – расхолодил вредоносный проводник бодрым басом из туманной дымки. – Тут для них слишком некомфортно.
– Грязно? – уточнил Чарли с надеждой.
– Сожрать могут.
– А то еще и надругаться, – предположил Мик, не особо конкретизируя вопросительную интонацию.
Эл с сомнением хрюкнул в тумане, но, видимо, посчитал, что ему виднее. Да, Мик во всяк монастырь первым делом притаскивает тридцать шесть томов собственного устава, потом уходит, а насажденное им вечное (редко, когда доброе, и уж почти всегда неразумное) так и остается, вписанное выразительными кровавыми соплями. На месте суккуб я бы очень призадумался, прежде чем к нему приближаться. Надругательство в его понимании – материя исключительно тонкая и динамичная, запросто может свестись к наущению этих самых сексодемониц игре в «Маджонг», что, безусловно, их натуре должно быть противно донельзя.