Отступившие в океан
Шрифт:
– Странно, – покрутил головой Вахнин. – Неужели новый остров? Но здесь все давным-давно открыто и переоткрыто. Прошел час, другой, а берег не приближался.
– Прибавь-ка скорость, – бросил Гриша мотористу.
«Кашалот» пошел быстрее, и минут через тридцать все увидели невысокую изумрудно-голубую стену.
– Да ведь это айсберг! – рассмеялся Митя. – Вот тебе и остров.
Когда до «земли» оставалось не более полумили, сомнения отпали. Словно туманный призрак, вырос из океана айсберг. Над ледяной стеной стоял белый отсвет –
– Это остатки айсберга, – сказал Митя. – Его вынесло из моря Беллинсгаузена. Оттуда, – он махнул рукой на юг, где золотилось небо далекой Антарктиды. – А по пути сюда он почти растаял.
– Причаливать будем? – спросил Папин, не глядя на своих спутников. Ему было стыдно за свою ошибку. Принять айсберг за остров! И он задал свой вопрос, чтобы хоть что-нибудь сказать.
– А зачем это нужно? Айсбергов, что ли, не видели? – язвительно заметил Волков.
Папин восседал на операторском кресле, как индийский божок, и весь его непроницаемо-торжественный вид говорил о том, что ни Митя, ни его насмешки для него не существуют.
– Да, конечно, – подтвердил Гриша. – Делать там вроде бы нечего. Пусть себе плывет, куда хочет.
Неожиданно включился радиотелефон, в динамике послышался голос Солохина:
– «Кашалот»! Я – Станция. Где вы? Прием.
Митя весело поглядел на товарищей:
– Какая трогательная забота! Вспомнил все-таки.
– Я – «Кашалот»! Слышу вас. Прием!…
– Очень плохо слышно, – тотчас отозвался Солохин. – Как выдержали шторм?
– Выдержали, – сказал Гриша. – Но отнесло на юг. Более чем на тысячу миль. Видим айсберг.
– Не может быть, – пропищал Солохин. Слышимость еще больше ухудшилась.
– Да, да. Думаю, мы где-то юго-восточнее Новой Зеландии. – Гриша сообщил расчетные координаты своего места. Солохин что-то невнятно сказал. Потом в динамике затрещало, и Солохин отключился.
Тем временем изумрудно-голубая Стена айсберга придвинулась совсем близко к «Кашалоту». Даже этот почти растаявший обломок айсберга поражал своими размерами.
– Э, а что это там? – спросил Митя, указывая на верхний край ледяной ступени. – Будто сидит человек. Неужели вмерз в лед?
– Какой ужас! – содрогнулась Валентина и закрыла лицо руками.
Вахнин захлопнул люк и бросил Папину:
– Малый вперед!
Причалить к айсбергу оказалось не так-то легко. Прибой отбрасывал судно назад, хотя двигатель работал на полную мощность. А при накате приходилось спешно переключать на «полный назад», чтобы не разбиться о лед. Пришлось перейти на подветренную сторону айсберга.
– Давай зубы применим! – крикнул Гриша.
– Есть, кэп, – примирительно буркнул Папин. Митя ухмыльнулся, услышав это «кэп», но на сей раз смолчал.
Искусно маневрируя, моторист подвел «Кашалот» к стене, выдвинул манипуляторы-захваты, похожие на зубастый
Помогая друг другу, Митя и Вахнин с трудом вскарабкались на айсберг. В ширину он был метров сто, ноздреватый и грязный, местами с темными полосами буро-черной почвы. Айсберг, несмотря на волнение, лишь едва заметно покачивало. Они подошли к темной массе, которую заметил Волков. Своими очертаниями она смутно напоминала согбенную фигуру человека, уронившего голову на колени.
– Фу черт, – сказал Гриша. – Да это просто кусок мерзлого грунта. А я – то думал…
Он стал рассматривать его. Ничего особенного. Земля как земля. Мерзлая, с какими-то зеленоватыми прожилками.
– Все ясно. Грунт из Антарктиды, – комментировал Митя. – Сползая с материка, айсберг захватил с собой сотни тонн земли. Затем подтаял, потерял равновесие и перевернулся. Так что мы стоим на его бывшей подводной части.
– Скоро вы там? – напрягая голос, закричал Папин. Над краем ледяной стены появилась голова Гриши.
– Один момент, – сказал он просительно. – Взглянем только на остатки грунта.
– Гриша! – нетерпеливо позвал его Волков. – Подойди скорей сюда.
Митя опустился на корточки и замер, вглядываясь в кусок льда.
– Ну, что там еще? – проворчал Вахнин.
– Посмотри, что я нашел.
Вахнин неохотно приблизился и увидел под тонким слоем льда черно-синие тела овальной формы. Они были похожи на куколки гигантских бабочек и образовывали гнездо площадью восемь – двенадцать метров. Митя насчитал около двух десятков черных тел.
– Что бы это могло быть?
– Аллах его знает. Я тоже не видел ничего подобного.
– А вон и листья какие-то.
– Это же глоссоптерис! – так и подскочил Митя. – Палеозойский папоротник. Реликт! – Он выпрямился, подбежал к краю стены.
– Па-а-пин! Подай сюда лучевой нож и ломик!
– Зачем? – недовольно отозвался моторист, выглядывая из люка. Он и так измучился, пытаясь удержать «Кашалот» у айсберга.
– Давай, потом объясним.
Через полчаса они выгрызли кусок льда с грунтом, где было гнездо куколок, и, подтянув к краю, столкнули в воду. Затем спустились в судно. Папин высвободил «зубы» и подцепил обломок с реликтами на буксир.
– Вот теперь полный вперед! – удовлетворенно проговорил Митя. – Не зря ты, Витек, открыл эту «землю».
«Кашалот» упорно пробивался к атоллу. Волнение еще не утихло, и лишь много часов спустя они наконец увидели знакомые очертания рифов Марии-Терезии. И тут, когда они уже готовились войт в проход между рифами, что-то случилось с двигателем. Он странно взревел, и стрелки приборов, показывающих запас горючего и масла, двинулись к нулевой черте. Через минуту двигатель безнадежно смолк, а набегавшие сзади валы подхватили судно. Раздался скрежет, сильный толчок сбил всех с ног. Еще несколько ударов, и судно плотно застряло в прибрежных рифах.