Отступление
Шрифт:
– Дорогой товарищ...
– постепенно теряя терпение, дружелюбно произнес Гуревич. В такие моменты, когда душевное равновесие начинало пошатываться, он казался внешне еще более спокойным и рассудительным. Часто это обманывало окружающих, до последней секунды не подозревавших о грядущем взрыве. Лейтенант же оказался одним из немногих, кто способен различить сквозь маску истинные чувства Рустама.
– У нас здесь не штаб и не канцелярия. Здесь война, знаешь ли, и там сейчас люди гибнут. Так что сворачиваем временно дискуссию.
Понимая, что остановить хмурых десантников не удастся, лейтенант примирился
На это Рустам лишь добродушно кивнул. И вот теперь лейтенант трясся по кочкам и ухабам, пребывая в полной неизвестности по поводу своей дальнейшей судьбы.
– Да ты не переживай... Как тебя, кстати?
– Куревич, Никита...
– рассеяно ответил лейтенант.
– Ты смотри!
– удивился Рустам.
– Почти однофамильцы. А я Гуревич Рустам. Будем знакомы. Так вот, Никита, плюнь! Эти же грузовики с припасами именно на случай войны и стояли. Так что мы их по прямому назначению используем. Не солить же их там в самом деле!
– Плюнуть? Это то есть как?
– растерянно возразил лейтенант.
– Слюной, - любезно пояснил Рустам.
– Легко сказать... А я как представлю себе, что со мной инспекция сделает - повеситься хочется.
– Ты эти вредные мысли брось, - решительно осудил лейтенанта Гуревич.
– Советский офицер так думать не может. Если так боишься инспекций, скажи что враги разбомбили склад и все сгорело. Или там стихийное бедствие! Внезапное наводнение! Отправили бойцов на помощь мирному населению, но машины сорвались в пропасть на узкой горной дороге? Звучит же!
– Ну ты простой, как три рубля!
– возмутился Никита.
– А если серьезно, то я уже говорил: плюнь на это дело. Ты что, всерьез думаешь, что кто-то теперь будет твой склад инспектировать? Проснись! Война началась! Не до бюрократических глупостей.
Кстати, это твое дело, но я бы на твоем месте лучше раздал хотя бы часть продовольствия, медикаментов и горючего людям. А то сидишь, как собака на сене - что вокруг творится не замечая.
Не найдя, что ответить на справедливое по-сути замечание, лейтенант насупился и замолчал. Гуревич безразлично взглянул на попутчика и, как ни в чем не бывало, продолжил маневрировать. До конца поездки оба не проронили больше ни слова.
Глава 24
Утопая по колено в снегу, десантники упорно брели вперед. Преодолевая усталость, мерно чеканя шаг, шла к победе маленькая армия. Щурясь от беспощадно хлеставшей по лицам вьюги, бойцы лишь сильнее стискивали зубы, лишь злее разгорался в их сердцах праведный гнев. Жалобно хрустит перемалываемый подкованными подошвами лед, гудит, беснуясь, необузданный ветер. А вокруг - только темнота: ни огонька, ни отблеска на много
– Алексей Тихонович, - перекрикивая метель, обратился Геверциони к Лазареву.
– Как по вашим расчетам - далеко еще до места встречи?
– Около двух километров...
– ответил полковник, пристально окинув взглядом окрестности.
– В любом случае мимо не пройдем. Тягач - машина грозная. Даже если не по свету фар, так по рычанию легко отыщется.
– Хорошо, - кивнул Геверциони.
– Раз с этим проблем нет, передайте по цепочке приказ проверить самочувствие бойцов. В случае необходимости немедленно обращаться к медикам. И учтите, чтобы без лишней бравады - мне здесь такие 'герои' не нужны. Проверю.
– Есть, - отрывисто козырнув, ответил Лазарев, а затем развернулся и быстро скрылся за снежной пеленой.
Генерал по-прежнему шел впереди, возглавляя колонну. Чуть позади был его импровизированный штаб, а точнее - большая его часть: Ильин, Фурманов и Чемезов. Остальные старшие офицеры сочли разумным на марше остаться вместе с подчиненными - и в этом Георгий их полностью поддержал. Алиса же предпочла остаться с медиками на месте посадки: ведь лишь от силы четвертая часть от общего состава эскулапов выступила на марш, сопровождая легкораненых. В конце концов, она была профессиональным врачом-хирургом, имела богатый опыт работы в полевых условиях. Да и лишняя пара глаз для наблюдения за полковником Гольдштейном не помешает. Благо, отказаться от услуг капитана Камерун доктор не мог - иначе его забота о раненных выглядела бы крайне сомнительно. Выслушав предложение Алисы, Геверциони разрешил ей остаться. Сейчас, на марше, он вспоминал эту сцену с видимым удовольствием...
– Ты там проследи за нашими адмиралом и доктором, - наигранно-строго напутствовал тогда девушку Георгий.
– Только не увлекайся.
– Спасибо!
– обворожительно улыбнулась Алиса.
– Разрешите идти, товарищ генерал?
– Разрешаю, товарищ капитан, - проигнорировал остроту Геверциони. Но, когда Алиса было собралась бежать, ехидно крикнул вдогонку.
– Ты с мужем не забудь поговорить, вертихвостка!
От неожиданности девушка запнулась и потеряла равновесие. Пару секунд она ещё удерживалась на ногах, активно размахивая руками, но затем все же сверзилась в сугроб. И все таки подобная мелочь не могла испортить хорошее настроение. Как ни в чем не бывало, Алиса элегантно поднялась с земли, небрежно отряхивая снег с полушубка. На чуть тронутом холодом лице проступил алый румянец, а в глазах сверкнули лукавые хитринки.
– Один-один!
– признала девушка и задорно рассмеялась.
– Нет, - решительно возразил Геверциони, довольно ухмыляясь.
– Я же тиран, деспот и самодур. Да ещё и твой начальник. Как минимум три-один!
– Ни за что! Вы использовали запрещенный прием! Кроме того, разве мне не положена фора?
– невинно поинтересовалась Алиса. Затем, тут же, не дожидаясь ответа совершенно по-детски показала язык и убежала.
– Вот чертовка!
– Георгий восхищенно цокнул языком, глядя ей вслед. А затем добавил про себя - Ох и несладко тебе будет с ней, Роберт...