Отступники Старого мира
Шрифт:
Из медкабинета вышел Вайша в куртке и, не обращая на нас внимания, направился к выходу. Катан посмотрел на него и спросил:
— А ты куда?
Вайша обернулся и сказал:
— В смысле «куда»? Мы же вроде на «Источник» собрались?
— Мы собрались, но тебя-то я не звал.
— Знаю, что не звал. А надо было. Я Чиуту месяца три не видел. Сяду вам на хвост.
— Мы туда не чаи гонять едем. В другой раз съездишь.
Вайша подошёл к Катану и произнёс прежним бесстрастным тоном:
— Знаю. Оружие в руках я держал. Да и при таких
Катан смерил взглядом этого мелкого аристократа, который разговаривал как матрос, и сказал:
— Ладно. Садись в машину, я притащу тебе винтовку.
— Спасибо, Катан, — сказал Вайша и пошёл к выходу.
Глядя на него, начальник станции покачал головой и обратился ко мне:
— А ты чего стоишь? Давай, тоже иди.
Я последовал за Вайшей, а Катан направился на склад, ставший временно нашим арсеналом. По пути начальника станции окликнул Шиму, интересуясь, куда это уходит его помощник. Я уже взялся за ручку двери, когда услышал ответ Катана:
— Ищет приключений. Это займёт несколько часов. Мы посидим на «Источнике» и вернёмся. Ничего особенного. Иначе я бы его и не взял.
Я не застал продолжения разговора, потому что уже вышел. Не могу сказать, что последние слова Катана не задели меня. Под его заботой всегда было удобно, но я не мог смириться с тем, что он оберегал меня от того, в чём позволял участвовать другим.
Снаружи снег валил ещё сильнее, чем пару часов назад. Ветер усиливался, а видимость становилась всё хуже. Вездеход стоял в гараже и тарахтел. Я вновь обратил внимание на отверстия и вмятины от пуль на корпусе машины. Так ли уж безопасно было наше задание, как думал Катан? Может быть, нам всё-таки придётся защищать «Источник» от бандитов? С этими мыслями я забрался в кабину и с удивлением обнаружил Виктора Лассона на пассажирском сидении.
— Привет! — сказал он.
— Что вы здесь делаете? — поинтересовался я.
— Решил помочь. Стрелять-то я тоже умею.
Через несколько минут подошёл Катан и забрался с правой стороны так, что Лассон оказался между нами. Я вывел вездеход из гаража. Мы взяли курс на юг, сквозь кружащийся в воздухе снег.
***
По странной конструкторской мысли, трёхместная кабина фактически могла вместить только двух с половиной людей. Пассажирские места сузили, чтобы водителю ничего не мешало. Теснота особенно бросалась в глаза, когда спереди сидели два человека такой комплекции, как Оша и Лассон. Виктор был среднего телосложения, но Катан со своими широкими плечами не смог бы удобно расположиться ни с кем. В кузове сидели Галаш, Ижу, Мекат, Маги, Нанг и Вайша.
Пока мы ехали к «Источнику», видимость упала метров до ста. Собиралась буря, и я надеялся, что мы доберёмся до станции вовремя. Конечно, по дорожным столбикам можно было ориентироваться, но они были не везде. Во время урагана легко было потерять их из виду и заплутать.
Первую половину дороги мы провели в тишине, но потом почти всё время Катан и Виктор разговаривали. Как оказалось,
— Понимаете, там в тюрьме всё было по-другому, — рассказывал Виктор. — Это закрытый мир. Мы никогда особо не контактировали со станциями. Изредка катались на выходные на «Январь», так и этого не происходило после независимости. До того нам спускали распоряжения сверху, на какую станцию отвезти зэков, вот и всё. Во время революции мы вообще были отрезаны. Единственное распоряжение, которое поступило от Лакчами, а потом повторилось от Менаги, — не рассказывать зэкам о волнениях, о перевороте.
— Так вы их с тех пор вообще никуда не отправляли? — поинтересовался Катан.
— Нет. Никто не хотел, чтобы они узнали о том, что в Антарте больше нет солдат.
— Это многое объясняет, — с недовольным вздохом произнёс Катан.
Виктор повернулся к нему и сказал:
— Меня вот что интересует: почему тюрьма осталась здесь? Зэки же были проблемой Лакчами, что ж их не забрали?
— Я точно не знаю, — ответил Катан, — никогда не интересовался политикой. Надо было работать, а не трепотнёй заниматься. Но думаю, что Менаги пришлось пойти на определённые уступки во время переговоров.
— Уступки?
— Да. Посмотрите на станции. Всё, что на них есть, — собственность Лакчами. Оборудование, техника. Кое-что принадлежало Норвальду, конечно. Но когда они спрыгнули, то продали всё своё барахло лакшамам. То есть наши бывшие хозяева могли дать нам независимость и прихватить всё это с собой. Тогда наша молодая, но перспективная держава рухнула бы на следующий день. Так что, я думаю, тюрьма стала предметом торга. Зачем Лакчами везти домой кучку головорезов, которых они припёрли изо всех своих колоний?
— Неплохой обмен! — усмехнулся Лассон. — Вряд ли зэки идут по той же цене, что и оборудование.
— Кто знает? — ответил на это Катан. — Возможно, они ещё влетят Антарте в копеечку. Уже влетели.
Мне на мгновение показалось, что я слишком увлёкся их разговором и потерял дорогу. Меня охватил испуг, но я тут же увидел маленькие чёрные столбики, которые лишь чуть-чуть возвышались над снегом. Мы пересекали длинную равнину, и ландшафт не давал никаких намёков на то, куда нужно поворачивать. Столбики меня успокоили и вызвали раздражение одновременно. Кто сэкономил на этом? Стоило догадаться, что такие низкие указатели будет заметать!
— Знаете, чего я не понимаю? — внезапно произнёс Лассон.
Мы с Катаном вопросительно посмотрели на него, а Виктор продолжал:
— В колониях — что в наших, что в ваших… — он осёкся, — в смысле, что у Норвальда, что у Лакчами. Так вот, в колониях на Мелае уже давно вспыхивают войны. Там люди так же недовольны и добиваются независимости. Но в отличие от Антарты, там никто не стесняется стрелять ни в демонстрантов, ни в бастующих работяг.
Он сделал небольшую паузу и продолжил: