Отступники
Шрифт:
Но грабитель не позволил ему уйти. Несмотря на боль, он вдруг схватил его за штанину. Игорь ударил его ногой в голову, и руки разжались, но на этом он потерял время, а преследователи уже совсем близко.
Одному он врезал ногой в живот, а другой перетянул его железным прутом по голове. Перед глазами все поплыло, ноги подкосились, но все-таки он смог вырвать прут из рук противника. И тут же ударил в ответ…
Глаза наливаются кровью от бешенства, а еще они могут покраснеть от сильного удара. С Мурзой случилось и то, и другое. Сначала его жабьи глаза
– Я урою эту падлу! – взвыл в бешенстве Мурза.
– А почему не урыл? – зло спросил Мирон.
Кто бы мог подумать, что какой-то солдатик мог порвать лучших его бойцов? Как тузик грелку порвал.
– Так сдернул он, как фуфло голимое! – простонал Сурок.
Отвал качал головой, прикладывая к его глазу ватно-марлевый тампон. В больницу Сурка надо везти, но Мирон не разрешает. Сейчас врача привезут, пусть он на месте все решает. Да и не заслужил Сурок больницы.
– Ну да, вас уложил и сдернул! – презрительно ухмыльнулся Мирон.
– Я эту гниду на перо взял! – как-то не очень весело похвастался Хнырь.
– И где эта гнида?
– Да склеится где-нибудь…
– А я говорил его мочить? – жестко спросил Мирон.
Как-то слишком все хорошо у него складывалось. Все платят без проблем, и рамсов нет, которые надо было бы разруливать. Его бойцы без дела, считай, сидят, как шарниры без смазки, а так нельзя, заржаветь можно. Поэтому и натравил Мирон их на пацана, который с Юлей ходил.
Вероника понимала все правильно, но Мирона уже достала ее любовь. Хотелось чего-нибудь поострей, поэтому он все-таки переключился на ее дочь. Но Юлю сопровождал ее парень, и Мирону это совсем не нравилось. Он дал отмашку Мурзе; тот должен был отправить Игорька на больничную койку, но сам попал под раздачу.
– Ну, как вышло… – ухмыльнулся Хнырь.
– Что вышло? Ничего у вас не вышло…
– Да пацан крутой, я же говорил, – вмешался в разговор Сазон. – В десантуре он служил, медали у него боевые. По ходу, в Чечне воевал. Надо было мне идти.
Мирон достал сигарету, закурил.
А ведь говорила ему Вероника, что Игорь Дергун в Чечне был. И медали у него боевые. Может, он в Чечне там глотки «духам» рвал за здорово живешь, а он фуфлового Мурзу с пацанами к нему подослал. Выходит, накосячил он.
– Сам и пойдешь, – выдержав паузу, сказал он. – Выдру возьмешь и Симона. Дергун за пацанов ответить должен.
– Так его еще найти надо.
– Завтра утром он придет за Юлей. Там его и замочите…
– А если не придет?
– Тогда ее…
– Замочить?
– Ну, ты в натуре… В охапку ее и ко мне. А я с ней поговорю…
– А мы? – осклабился Хнырь.
– Может, и вам достанется, – криво усмехнулся Мирон.
Он понимал, что Юля когда-нибудь ему надоест. К тому же она не должна уйти от него живой. Он ведь возьмет ее по беспределу, а раз так, то никто не должен узнать об этом, кроме своих. А чтобы пацаны не возникали,
– Блин, больно-то как, – простонал Сурок.
– Анестезия нужна, – сказал Мирон, доставая из кармана склянку с морфием.
Какая-то невеселая жизнь у него пошла, никаких проблем, и Вероника не приносит остроты ощущений, поэтому и тянет его на ширку. И не всегда получается отказаться. Ничего, скоро у него в руках будет Юля, и он переключится на этот наркотик, с него и будет торчать. А пока он ударит по вене чем-нибудь попроще.
На гражданке каски не предусмотрены, а жаль. И бронежилет носить не заставляют, а зря. Будь на Игоре каска, он бы не попал в больницу с черепно-мозговой травмой. И ножом бы его не пырнули, будь на нем бронежилет. Черепную коробку ему не проломили, но сотрясение серьезное. И еще ему ножом вспороли бок. Жизненно важных органов не задели, однако крови он потерял много. Хорошо, родители вызвали «Скорую», не дали умереть.
Вчера он чувствовал себя ужасно, а сегодня ничего, жить можно. И голова почти не кружится, даже тошнота прошла. Зато следователь появился. Кто, что, когда?.. Но Игорь и не знал ответы на эти вопросы. Он даже не помнил, чем закончилась драка. Помнил, что вырвал стальной прут, помнил, как отбивался от грабителей, а потом как отрезало. Помнил только, как заходил в подъезд своего дома, как сестра открыла дверь.
Только ушел следователь, как появилась Вероника Ивановна. Вслед за ней в палату должна была зайти Юля, но ее не было.
– Я была у твоих родителей, они сказали, что ты в больнице, – с жалостью глядя на парня, взбудораженно проговорила она.
– А Юля где, в институте? – спросил он.
В ответ женщина всхлипнула и ладонями закрыла лицо.
– Что случилось? – От волнения у Игоря разболелась голова.
– Нет Юли нигде! Пропала она! – опустив руки, со слезами на глазах и с жалобными нотками в голосе сказала она. – Как ушла вчера утром, так и нет до сих пор…
Вероника Ивановна обессиленно опустилась на стул.
– Может, у подруги заночевала? – осознавая абсурдность своего предположения, спросил Игорь.
– У какой подруги?! Это Мирон все!
– Какой Мирон?
– Он же дядя Сережа, будь он проклят. Я была у него, нет его в гостинице. Переехал он куда-то.
– Вы в гостинице у него были?
– Да какая разница, где я была и что делала! – чуть не плача, протянула женщина. – Юля пропала! Сначала избили тебя, а потом пропала она. Ты знаешь, кто тебя избил?
– Да нет, меня не избивали, – покачал головой Дергун. – Меня убивали… Я отбился. А если бы не отбился, то все… Кто такой этот Мирон?
– Он страшный человек. Очень страшный человек.
– И вы думаете, Юля у него?
– Думаю… Не хочу думать, но думаю! – срывающимся на стон голосом сказала Вероника Ивановна. – Он мог ее похитить. Если он ее похитил, то никакая милиция не поможет. Он вор, у него большая власть. Я же просила! Я умоляла!
Женщина всхлипнула, поднимаясь со своего места.
– Пойду, может, смогу его найти, – сказала она, размазывая по глазам тушь, потекшую от слез.
– Как его найти? – Игорь тоже поднялся.