Отвага и любовь

Арчер Кэтрин

— Что…

Крик раздался снова, и на этот раз Мередит поняла, что это голос мужчины.

Роланд поспешил в ту сторону, откуда кричали. Он крепко держал Мередит за руку. Она ускорила шаг, стараясь не отставать от мужа.

Выбравшись на свет, они увидели царящий в лагере переполох. Мужчины бегали, пытаясь поймать жеребца Роланда, который, танцуя, носился по кругу, несколько раз опасно приближаясь к костру.

Выпустив руку Мередит, Роланд бросился вперед и скомандовал:

— Не гонитесь за ним!

Мужчины

остановились и посмотрели на своего господина. Не обращая на них никакого внимания, Роланд медленно и осторожно приближался к жеребцу.

— А ну спокойно, спокойно, — примирительно приговаривал он. Лошадь начала замедлять ход, услышав его голос, а потом и вовсе остановилась. — Ну, вот и молодец, — сказал Роланд, когда громадный черный жеребец опустил голову, чтобы обнюхать руку своего хозяина. — Иди ко мне. — Схватив поводья, Роланд обратился к своим людям: — Что произошло?

За внешней мягкостью его тона угадывалась жесткость.

Один из рыцарей шагнул вперед. Это был застенчивый юноша, которого, как помнила Мередит, звали Маррик.

— Всему виной дикий кабан, милорд, — объяснил он. — Я уводил Каладана, потому что он кусал одну из лошадей, и в этот момент из леса выбежал вепрь и напугал его. — Он с сожалением развел руками. — Поводья выскользнули у меня из пальцев.

Роланд кивнул, успокаивающе поглаживая шею своего жеребца.

— Ты должен внимательно смотреть за ним. Это последний из жеребцов, которого вырастил мой брат Джеффри, перед тем как… перед тем как уехал. С ним ничего не должно случиться. Я лишился жеребенка от него. Он был украден… — Роланд помолчал. Посмотрев на Мередит, он отвел взгляд и пожал плечами. — Теперь это не имеет значения, но ты не должен спускать с него глаз.

Мередит поняла: Роланд явно имел в виду, что кто-то из людей Пинакра украл или убил этого жеребенка, но ясно было также и то, что он не хотел об этом говорить.

Мередит не могла также не слышать печальные ноты в его голосе всякий раз, когда он говорил о своем брате. Она ощутила спазм в горле от сочувствия к нему и поспешно отвернулась.

Что с ней происходит? Почему она так реагирует на боль Роланда? Она готова была признаться в том, что испытывает к нему страсть. Но и что-то другое, более нежное, щемящее…

Кажется, было куда безопаснее переключить мысли на ее страсть. Она снова вспомнила слова Роланда о том, что они оба знают, что произойдет этой ночью.

Своеобразное ложе было сооружено из веток деревьев. Оно было устлано мехами. Мередит почувствовала, как ее охватывает дрожь при одной мысли о том, что она и Роланд будут вместе лежать под этими мехами.

А почему она не должна чувствовать это? — дерзко спросила она саму себя. Как он много раз повторял, они были мужем и женой. Их союз был одобрен

и Богом, и человеком. Во имя чего они должны были отрицать страсть, которую каждый из них чувствует?

Не дав себе времени хорошенько задуматься над своими действиями, Мередит торопливо скинула верхнюю одежду. Ее дрожащие пальцы неуверенно замерли, дотронувшись до надетого под платье чехла.

Глубоко вздохнув, она потянула и его через голову, понимая, что теперь-то уж Роланд не усомнится в ее капитуляции. Мередит быстро задула свечи и нырнула под меховое покрывало.

Как поведет себя Роланд, она не знала, да это ее и не интересовало, сказала она себе. Он демонстрировал сегодня уважение к ней, а больше ей ничего и не было нужно.

Роланд вошел в шатер, удивившись полной темноте внутри. Он все еще был немного взволнован тем, что случилось с его любимым Каладаном. Он почувствовал разочарование, обнаружив, что находится в темноте один. После поцелуя, которым они с Мередит обменялись незадолго до этого, он надеялся, что она, по крайней мере, захочет с ним поговорить.

Он замер и, нахмурившись, позвал:

— Мередит.

Ее голос послышался со стороны ложа.

— Да, милорд. Я здесь.

Роланд начал торопливо снимать одежду. Мередит, жаркая, красивая, ждала его!

Он помедлил, дав себе обещание, что на этот раз сделает все для того, чтобы это был запоминающийся момент. Он прошел вперед и забрался под меховое покрывало, к ней.

Протянув руку и коснувшись ее теплой кожи, Роланд с нескрываемым удовольствием прошептал ее имя:

— Мередит.

Она ничего не сказала, лишь ближе подвинулась к нему, когда его рука коснулась гладкой поверхности ее трепещущего живота. Роланд осторожно провел своей большой ладонью по нежной коже. Его руки скользнули вверх.

— Красавица, — прошептал он, позволив себе обхватить ладонями приятные округлые холмы.

— Роланд, — с хрипотцой в голосе прошептала она в ответ и выгнулась ему навстречу, прижавшись губами к его губам.

Ощутив прилив жгучего желания в крови, он нежно притянул ее к себе и осыпал поцелуями ее шею, грудь.

Потом снова приблизил губы к ее губам. Его дыхание смешалось с ее дыханием.

— Мередит, жена моя.

В ответ она прижалась горячим жадным ртом к губам Роланда и, обняв его за шею, погрузила пальцы в его густые черные волосы.

Роланд провел рукой по ее бедру и ощутил, как тесно сплелись их тела — его и Мередит.

Слияние двух тел было бурным, лихорадочным и полным. Роланда потрясла глубина собственной реакции на близость с Мередит. Никогда раньше, ни с одной женщиной он не переставал чувствовать себя отдельным существом, Роландом, а сейчас он был готов полностью раствориться в ней.