Отважное сердце
Шрифт:
В порыве злобного неистовства хан Берке хотел предать смерти Невского тотчас же, как тот прибыл в его кочевую ставку. И всё ж таки не посмел! Совет татарских вельмож указал ему на три чрезвычайных и грозных обстоятельства.
Во-первых, полномочные послы великого хана Хубилая - Китат и Улавчий, - те самые, что в испуге умоляли Невского остановить восстание, выдали Александру от имени великого хана особую грамоту. В этой грамоте ханские послы отменяли навечно угон русских юношей в татарское войско; затем они подтверждали снова ярлык Александра на
Казнить после всего этого самовольно князя Александра - означало бы тяжко оскорбить великого хана Хубилая. А в теперешних стеснённых обстоятельствах Берке не мог отважиться на новую ссору - да ещё с самим великим ханом!
Второе: открытым убийством Александра в Орде русский народ не запугаешь, а только ожесточишь.
И, наконец, третье: ведь Новгород-то всё ещё не покорён. Новгородцы строптивы. И как раз в эти дни там собирают войска сын и зять Александра...
Разве покойный отец князя Александра - Ярослав - был казнён в Великой Орде? Нет, но он умер по выезде из неё, в пустыне, ровно через шесть дней после того, как старая ханша Туракина поднесла ему прощальную чашу с вином...
Итак, решено было явной казни Александра Ярославича не подвергать. Но и надо было беспримерно покарать этого могучего и опасного русского князя.
...Совещание об этом, созванное в шатре Берке, длилось уже много времени.
Берке такими словами закончил свою вступительную речь:
– Он мог бы бежать из своей страны подобно брату своему Андрею. Он мог бы укрыться в Новгороде. И вот этот гордый воитель ничего такого не делает, но приходит к нам просить за народ свой. Он сам вкладывает голову в силок! Что заставляет его поступить так?.. Прошу вас: думайте!
Первой высказалась старшая жена Берке - Тахтагань. Это была пожилая монголка с большим и плоским лицом, с которого так и сыпались белила. Ханша уже с утра была пьяной от водки из риса, ячменя и мёду.
– Сделай ему тулуп из бараньих хвостов, - сказала Тахтагань.
– И пусть этот князь Александр до самой смерти своей седлает тебе коня и отворяет дверь перед тобою!
Она злобно хихикнула и протянула руку за чашкой кумыса.
Старейший из советников хана - князь Егу, сморщенный, с подслеповатыми, больными глазами, - присоединился к мнению ханши.
– Тахтагань-хатунь говорила правильно, - закончил он, - привяжи ему на шею цепь повиновения!
– Да, надо оборвать Александру крылья!
– прохрипел князь Бурсултай.
– Это не дело - дать ему возвратиться и оставить вину русских, не покарав его!
– поддержал их третий князь - Чухурху.
И только один-единственный голос в совете послышался в пользу Невского. Это был седой, девяностолетний полководец на покое - Огелай. Он участвовал ещё в самых первых походах Чингисхана, и за это татары особенно почитали его.
Вот что сказал Огелай:
– Искандер Грозные Очи - это человек, который имеет сильное войско
Чухурху злобно зашипел и долго с насмешкой щёлкал языком в ответ на речь Огелая.
– Какие жалкие слова я сейчас слышал!
– вскричал он.
– Словно старая баба говорила! Ты недостоин доить кобылицу, Огелай, - тебе только корову доить!
Князья и вельможи захохотали. Оскалил зубы и сам Берке.
Тогда, ободрённый этим, злобный Чухурху закончил так:
– И не верь, Берке, тем советникам, которые хотят запугать тебя недоступностью Новгорода. Он лишь в пору дождей недоступен. А как только стужа зимы скуёт льдом реки, озёра и болота - наши кони легко достигнут этого города, и ты овладеешь им. А рыцари-немцы помогут тебе с Запада.
– Да, мы поможем тебе, великий государь!
– послышался голос с чужестранным выговором.
Все посмотрели в ту сторону.
Заговоривший иностранец был ростом великан. У него было лицо европейца, но только непомерно большой казалась и выступала вперёд нижняя челюсть. Он был рыжий, кудрявый, с плешью. На затылке лежала шапочка. Облачён он был, как знатный татарин.
Это был тот самый английский рыцарь ордена Тамплиеров, по имени Пэта, который в нашествие Батыя предводил правым крылом татарских войск, что вторглись в Чехию. Пэта тогда потерпел от чехов поражение. Другого Батый казнил бы немедля на глазах войска, но англичанин был нужен татарам для других дел. Его только отстранили от командования войсками, и он сделался главным советником ханов по делам Руси и Европы.
Берке кивнул головой; сэр Джон Урдюй Пэта заговорил:
– Для могучей шеи князя Александра цепи и колодка будут самым лучшим ожерельем. Но вперёд ослепи его. А тогда заставь приковать его к ручному жёрнову, и пусть он будет одним из рабов твоих, которые мелют муку для шатров твоих!
Видно было, что совет рыцаря Урдюя Пэты пришёлся по вкусу Берке. Однако он молчал. Тогда, чтобы усилить в нём гнев против Александра, рыцарь добавил:
– Братья-рыцари уведомляют меня, что Александр поднимал на тебя грузин.
Лицо Берке сразу покрылось синеватыми пятнами - от гнева.
Казалось, ещё мгновение - и старый хан даст соизволение ослепить Александра. И всё же предостережения Огелая взяли в нём верх.
– Нет, Урдюй, - ответил он со вздохом, - нельзя этого сделать над Александром: это дурно отразится на готовности всех прочих подвластных нам царей и князей приезжать к нам в Орду. Все станут страшиться, что их в нашей благословенной Орде также может постигнуть немилость и внезапная казнь.
Рыцаря не смутил ответ хана.