Отважное сердце
Шрифт:
Слышалось посапыванье лошадей, глухой топот копыт, позвякиванье сбруи...
И снова заговорил Невский:
– Нет, Гриша, твоя битва не мечом. Твоя битва - со смертью. Ты врач, целитель. Такого где мне сыскать? Нет, я уж тебя поберегу!
– Он лукаво прищурился на юношу и не без намёка проговорил, подражая ребячьему голосу: - Я с тобой хочу!
Александр с Настасьиным и четверо телохранителей ехали гуськом - один вслед другому. Вдруг откуда-то с дерева с шумом низринулась метко брошенная петля, и в следующее мгновение один из воинов,
В лесу раздался разбойничий посвист.
Настасьин выхватил меч. Охрана мигом нацелилась стрелами в чью-то ногу в лапте, видневшуюся на суку.
Лишь один Ярославич остался спокоен, он даже и руку не оторвал от повода. Он только взглядом рассерженного хозяина повёл по деревьям, и вот громоподобный голос его, заглушавший бурю битв и шум новгородского веча, зычно прокатился по бору:
– Эй, кто там озорует? Полно!
На миг всё смолкло. А затем могучий седой бородач в помятом татарском шлеме вышел на дорогу. Сильной рукой, обнажённой по локоть, он схватил под уздцы княжеского коня.
– Но-но!
– предостерегающе зыкнул на него Александр.
Тот выпустил повод, вгляделся в лицо всадника и хотел упасть на колени. Невский удержал его.
– Осударь? Олександр Ярославич? Прости!
– проговорил старик.
– Не надо, не называй меня так. Зови Александр Фёдорович. Будто боярин я.
– Понял, осударь...
– И тотчас исправился: - Понял, Олександр Фёдорович.
Тут и Александр узнал предводителя лесных жителей.
– Да это, никак, Мирон? Мирон Фёдорович?
– воскликнул он изумлённо.
Мирон отвечал с какой-то торжественной скорбью:
– И звали и величали - и Мирон и Фёдорович! А ныне Гасилой кличут. Теперь стал Гасило, как принялся татар проклятых вот этим самым гасить! У нас попросту, по-хрестьянски, это орудие гасилом зовут.
На правой руке Мирона висел на сыромятном ремне тяжёлый, с шипами железный шар.
– Кистень, - сказал Невский, - вещь в бою добрая! Но я ведь тебя пахарем добрым в давние годы знавал. Видно, большая же беда над тобою стряслась, коли с земли, с пашни тебя сорвала.
– Ох, князь, и не говори!
– глухо и словно бы сквозь рыдание вырвалось у старика.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Невского поразило, что в лесном стане народных мстителей "гасиловцев", как сами себя они называли, - не было никаких землянок, а были крепкие, с двускатной крышей, из брёвен рубленные, настоящие избы.
Мирон-Гасило объяснил это князю очень просто:
– Да ведь не любит русский народ землянки эти! К чистоте привык: и чтобы ему светёлка чистая, и чтобы в баньку сходить, хотя бы и в трущобе лесной.
– Неужто и здесь баню срубили?
– спросил Невский.
– А то как же!
– отвечал, рассмеявшись, Мирон Фёдорович.
– И для тебя с твоими воинами, коли велишь, баньку истопим. Ино, сходи попарься с дорожки, поразомни косточки...
После бани беседовали с Мироном на завалинке его избы. Вспомнили
Невский впервые встретил этого крестьянина-богатыря десять лет назад на его лесном починке земли, в Переславском княжестве. В ту пору Мирону было лет шестьдесят. Александр тогда заночевал у него. Он и душою отдохнул в те дни в трудовой семье пахаря. Всё ему нравилось там: и сам старик, и его два молодых женатых сына, и обе невестки его, Милава и Настя, под стать мужьям своим - красивые, работящие и сильные.
Вскоре после вторжения татар Невский снова проезжал теми же местами, но увидел там одни лишь обуглившиеся брёвна да клыки каменных печей на пожарище. Что случилось с Мироном и его семьёй, того никто не мог сказать князю.
И вот от самого Мирона узнаёт он сейчас о страшной гибели всей его семьи, зверски умерщвлённой татарами. А сам Мирон Фёдорович, этот рассудительный и трудолюбивый старик, возделывавший в поте лица свой клочок земли, нянчивший внучат, превратился в неуловимого и беспощадного истребителя татар - в страшного Гасилу.
...Перед сном Гасило пришёл в избу, где расположился Александр Ярославич. Он пришёл предупредить князя, чтобы тот ночью не встревожился, если услышит крики и звон оружия близ лесного их обиталища.
– Поганые хочут этим лесом ехать с награбленным русским добром баскаки татарские. Разведали молодцы наши... Так вот, хочем встретить злодеев!
– сказал старик.
– В час добрый!
– отвечал Александр.
– А сон у меня крепок: не тревожься, старина.
Однако известие, принесённое Мироном, встревожило Гришу Настасьина. Он поделился тревогой своей с начальником стражи, и тот на всякий случай усилил сторожевую охрану и велел держать коней под седлом.
Григорий лёг в эту ночь в одежде и при оружии. И когда сквозь чуткую дремоту донеслись до его слуха отдалённые крики и звон оружия, Григорий осторожно, чтобы не разбудить князя, вышел из избы. С крылечка виден был сквозь деревья свет берестяных факелов. Настасьин сел на коня. Начальник стражи послал с ним одного из воинов.
Ехать пришлось недолго. Густой, частый лес преграждал дорогу всадникам. Они спешились, привязали коней и пошли прямо на свет. Уж попахивало горьким дымком. Лязг и звон оружия и крики боевой схватки слышались совсем близко.
Но когда Настасьин и сопровождавший его воин продрались наконец сквозь лесную чащу и выбежали на озарённую багровым светом поляну, то всё уже было кончено. Сопротивление татарского отряда прекратилось. Захваченные в плен каратели сгрудились, окружённые мужиками, и похожи были на отару* испуганных овец.
_______________
* О т а р а - стадо.
Один только их предводитель глядел на русских гордо и озлобленно. Это был молодой, надменный, с жирным, лоснящимся лицом татарин в роскошной одежде. Но оружие у него было уже отнято и валялось в общей куче при дороге. Рядом лежали груды награбленных татарами драгоценностей.