Отважный герой, нежные поцелуи
Шрифт:
Но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату ввалились три девчушки.
– Прячься скорее! – крикнула было Бекки, но тут она и двойняшки Моргенсен остановились, воззрившись на Кэтлин и Уэйда.
– Кэтлин, Уэйд! – Девочка вспыхнула, рассмеялась, каштановые волосы упали ей на глаза. – А мы играем в прятки!
– Нам нужно спрятаться! – объяснила Кэти Моргенсен.
– От Джимми Поттера! – добавила Бриджет.
– Бекки! – Кэтлин опустилась на колени подле сестры, а двойняшки спрятались за креслом с подголовником,
– Ой, Кэти, как можно! Перед ужином!
– Да, дорогая, но… но ты можешь остаться, – успокоила Кэтлин девочку. – А потом Уэйд привезет тебя домой.
– Кэти, что случилось? У тебя такой вид, будто ты сейчас заплачешь…
– Ну что ты, глупышка, со мной все в порядке. Мне просто нужно лечь спать. До свидания, милочка.
Она быстро обняла сестренку и, выскочив за дверь, стремглав пробежала через холл. Жгучие слезы обжигали ей веки. Когда она в последний раз взглянула на Уэйда, вид у него все еще был ошарашенный, а три девчушки подбежали к нему, прося их получше спрятать.
Элис и Джим Тайлер только что позвали своих гостей к столам, накрытым для ужина в задней части дома. Туда-то и направлялась, смеясь и болтая, шумная толпа, привлеченная восхитительными запахами жареных цыплят, пирогов, кукурузного хлеба. Дрю нигде не было видно.
Кэтлин вошла в пустую спальню за кухней, где были сложены шали и жакеты гостей. Она выдернула свою шаль, лежащую в ногах кровати, но остановилась, потому что из ее складок что-то выпало, с шумом грохнувшись на пол.
Став на колени, Кэтлин подняла перевязанный ленточкой сверток. Когда она увидела, что это такое, то напрочь забыла о своих страданиях. Письма. Связанные розовой ленточкой. Засунутые в ее шаль.
Сердце у нее забилось. В замешательстве смотрела она на сверток, потом направилась к лампе и поднесла письма к свету. Дрожащими руками Кэтлин вытащила из-под ленточки одно из них и перевернула.
Оно было адресовано мисс Кэтлин Саммерз в Давенпортский пансион для молодых леди. Чернила черные, почерк мужской – сильный, смелый.
Она быстро просмотрела все конверты, пока не нашла то, что искала. Письмо, написанное ее рукой, адресованное Ризу Саммерзу на ранчо «Синяя даль», Хоуп, Вайоминг.
И еще одно. И еще.
Руки у нее задрожали. Она судорожно стиснула письма.
– О Господи!
Письма от ее отца к ней. И от нее к нему.
Ум ее отказывался понимать, как это могло случиться, кто спрятал ее письма в шаль.
Она понимала только, что ей нужно уйти отсюда, вернуться домой и попытаться осмыслить случившееся.
И прочесть письма.
Кэтлин с трудом засунула сверток в ридикюль, вышла, спотыкаясь, из комнаты, и наткнулась в холле на Дрю Рейли.
– Кэтлин, что случилось? – В мгновение ока он
– Пожалуйста, отвезите меня домой! Я неважно себя чувствую.
– Конечно. Позвольте, я помогу вам накинуть шаль…
– Нет, это не нужно, – воскликнула она, потому что он хотел было натянуть шаль выше – в спешке она просто накинула ее сзади на руки, – Прошу вас, давайте скорее уйдем!
– Как скажете. – Он с заботливым видом склонил голову, потом взял ее за локоть. – Сюда.
Глава 26
Ветра не было, листва на деревьях не двигалась, когда коляска Дрю Рейли катилась по густой траве дороги, время от времени поскрипывая и покачиваясь на камнях и кочках. Холодный ночной воздух леденил плечи Кэтлин – она так и не укрылась шалью. При слабом свете звезд она все смотрела и смотрела на свой ридикюль, пытаясь не думать о письмах, которые лежали в нем. О том, кто засунул их в складки ее шали. О том человеке, который, должно быть, не давал ей в свое время читать отцовские письма и не давал ему читать письма от нее.
Кто-то присутствовавший на танцах. Кто-то, кого она знает. Кто-то, кто все время хотел держать их с отцом на расстоянии друг от друга…
Ее мучило это, но все же это было лучше, чем мучиться, размышляя о том, что произошло между ней и Уэйдом в задней гостиной, лучше, чем вспоминать, какое у него было ошарашенное лицо, когда она призналась ему в любви.
Лучше, чем вспоминать о том, какого дурака она сваляла…
С губ ее сорвалось всхлипывание, и Дрю Рейли, до этого милосердно молчавший, нарушил теперь молчание.
– С вами что-то случилось, Кэтлин?
– У меня немного болит голова. Ничего серьезного.
– Вы не думайте, что я возражаю против такого раннего ухода. Это меня вполне устраивает.
В темноте слова эти прозвучали так, будто он улыбнулся. Кэтлин в первый раз подняла глаза и внимательно посмотрела на него.
– Вы даже не смогли насладиться ужином.
– Уверяю вас, я не смогу наслаждаться ужином, пока не вернусь в Нью-Йорк, – сказал он. – Но надеюсь, что этот день не за горами.
Кэтлин пыталась поддерживать вежливый разговор. Но единственное, чего ей хотелось, – остаться одной. Прочесть письма. Попытаться не думать об Уэйде.
– Значит, ваши дела почти закончены, да? – слабым голосом спросила она.
– Полагаю.
– Жаль, что они были не так успешны.
– Это мы еще увидим.
– Вот как? – На этот раз Кэтлин послышалась не только улыбка, но также и нотка волнения в его низком голосе. – Значит, вы приобрели ранчо для вашего синдиката?
– Я, кажется, подошел вплотную к заключению сделки. Но к чему мне надоедать вам подробностями, Кэтлин? Ведь у вас болит голова, – мягко сказал он.