Отважный герой, нежные поцелуи
Шрифт:
– В этом нет необходимости. Забота и защита мисс Саммерз перешла теперь исключительно в мои руки.
– Но она, кажется, страшно озябла…
– Кто здесь главный, Рейли? – В голосе Трента послышалась очевидная угроза. – Когда мы заключали нашу сделку, мы договорились, что командовать всем буду я. Вы хотите нарушить наше соглашение?
– Нет. Конечно, нет. – Дрю смущенно сглотнул. – Но ей ни к чему замерзать до смерти, пока мы дождемся появления Пилтсона.
– Не вмешивайтесь, Рейли. Или я буду вынужден передумать насчет вашего участия.
– Ладно, Трент, ладно. Как хотите.
Бросив
Она не ошиблась – это произошло в оперном театре. В тот вечер, когда она познакомилась с Домиником Трентом, тот был глубоко увлечен разговором с каким-то человеком. Во время этого разговора Трент оглянулся и впервые заметил ее. Другим же человеком, как теперь вспомнила Кэтлин, и был Дрю Рейли.
Значит, он и Трент были знакомы, возможно, уже довольно давно. С того момента, как Трент заметил ее в тот вечер, он только и делал, что смотрел на нее, – она чувствовала на себе его странный леденящий взгляд и в фойе, и в частной ложе Джиллиса, и когда шла среди друзей по мраморной лестнице и по коридорам, оклеенным французскими обоями. И все время ей было не по себе.
В конце концов он нашел общего знакомого, чтобы тот представил их друг другу. И тогда начался ее кошмар.
Неудивительно, что она всегда испытывала смутную антипатию к Дрю, – в глубине сознания она интуитивно связывала его с той роковой ночью.
Но теперь подходила к концу другая, еще более опасная ночь, и когда Рейли, крадучись, обогнул костер и закутался в одеяло, Трент опустился на землю рядом с ней и положил руку ей на тшечо.
– Не прикасайтесь ко мне. Иначе меня стошнит.
– Тс-с, дорогая моя. По-прежнему упрямая, по-детски гордая. – Он убрал руку с плеча Кэтлин, обхватил ее подбородок и заставил посмотреть себе прямо в глаза. – Всего этого можно было бы избежать, если бы вы только согласились на предложение, которое я сделал вам в тот вечер.
– Если бы тогда я убила вас, результат был бы такой же.
Угроза, таившаяся в его улыбке, наполнила ее тошнотворным страхом, от которого у нее перехватило горло, но она, не дрогнув, встретила его взгляд, хотя бесцветные глаза Трента светились, точно у шакала.
– У вас будет много времени, чтобы раскаяться за ту ночь. Очень много времени, – медленным шепотом проговорил он.
Сумасшедший. Этот человек – сумасшедший. Вся Филадельфия знает его как безжалостного магната, блестящего бизнесмена, человека, которого всем дамам хочется заполучить в качестве кавалера на приемы, но он также известен как человек, у которого есть любовницы в четырех городах, человек, о чьих темных привычках, нескромности и таинственности шепчутся в светских гостиных, но никогда не говорят громко. Даже до Кэтлин дошли кое-какие слухи, но не от этого по ее телу всегда бежали мурашки, если она находилась в одной комнате с ним. А от того, что она лично ощущала в этом человеке зло в чистом, первозданном смысле этого слова.
И теперь мысли ее метались, пытаясь найти выход из создавшегося положения. Она не знала, что Трент задумал сделать с Уэйдом, но все равно не собиралась
Наручники помешают ей, но не остановят. Если она сможет добраться до лошади и сесть на нее, то ускачет.
Она оглядела лужайку, заметив, как стоят лошади, где коляска Рейли, заметила, что тропа начинается как раз там, где дремлет Дрю Рейли. Тени были глубокие, темные, звезды бледнее, чем раньше. Сколько остается до рассвета?
Если бы только Трент и этот наемный убийца уснули. Но Смоук Джексон казался таким же бодрым и настороженным, как днем. А Трент…
Трент выпил, сидя рядом и прикасаясь к ней плечом, чашку кофе.
– Как только появится шериф Пилтсон, мы поедем к Волчьей пещере. Там должен оказаться Баркли – если он, конечно, дорожит вами. – Насмешливая нотка в его голосе должна была причинить ей боль, поняла Кэтлин, но, как ни странно, она произвела на молодую девушку прямо обратное воздействие. Вместо того, чтобы смутить ее сомнениями, она усилила ее решимость бежать и попытаться защитить Уэйда. Он окажется у пещеры, в этом она ничуть не сомневалась. Ради нее Уэйд Баркли рискнет жизнью. Впрочем, он это сделает ради любого, кому понадобится его помощь, подумала она не без горечи. Он именно такой человек. Как Доминик Трент – именно такой человек, который использует других, чтобы насытить зло, въевшееся в его душу.
– Что вы сделаете, когда приедет Уэйд? – Она говорила спокойно, надеясь, что он расхвастается и прольет свет на то, что ждет их впереди. Но ей не удалось одурачить Трента.
– Вам хотелось бы это знать, моя дорогая, не правда ли? Но подождите и увидите. Достаточно сказать, что я намереваюсь доказать вам, что вам не на кого надеяться, кроме как на меня. Ни на кого больше. Алек Бэллентри – ничтожный нытик, дурак, интересующийся только самим собой, который бросил вас, когда вам больше всего была нужна его помощь. И когда дойдет до дела, Уэйд Баркли поступит точно так же.
«Ошибаешься, – подумала Кэтлин. – Может быть, Уэйд и не любит меня, но он никогда не бросит меня в беде». Трент словно прочел ее мысли, и от этого ей стало немного жутко.
– Я докажу вам это, Кэтлин. На рассвете. Вы своими глазами увидите, насколько такие, как вы, важны для Уэйда Баркли. Нет сомнения, что он бросит вас, предаст…
– Почему? – прервала его Кэтлин, устремив на него сверкающий взгляд. – Почему вам понадобилась я – женщина, у которой вы вызываете отвращение? Нет сомнения, что вы могли бы найти какую-нибудь бедную девушку, которую одурачили бы, которая охотно пошла бы к вам и…
Он ударил ее по лицу, и от сильного толчка она ударилась затылком о скалу. В голове вспыхнула острая боль, перед глазами рассыпались искорки, словно крошечные ослепительные красные звездочки.
– Никогда не задавайте мне вопросов о моей любви к вам, Кэтлин. Этого я не потерплю. Вы все поймете, когда мы закончим дело с братьями Баркли. Я собираюсь выбить из вас уверенность в том, что у вас есть на кого положиться, кроме как на меня. Даже если потребуются месяцы, чтобы научить вас этому. Или годы.