Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома
Шрифт:
И их освежить было легко.
С каждой отмытой картиной в доме становилось светлее и светлее. Словно я окна раскрывала и отдергивала плотные темные шторы.
И страшные истории о злобных призраках забывались, уходили из памяти.
Теперь это был просто дом.
***
Ивонна все-таки золото, а не помощница.
Вернулась она к вечеру, когда солнце уже клонилось к закату.
И не одна, а с целой толпой людей!
Во-первых, это был возница, правящий повозкой. В ней были дрова, так
— А солома зачем? — удивилась я.
— А набить матрас! — Ивонна красноречиво показала мне пару полосатых новых мешков. Их она тоже приобрела, предназначив на роль матрасов. — Спать даже на соломенном тюфяке мягче и теплее, чем на голых досках!
Ох, как же она права в этом!
Во-вторых, она привезла из города помощниц, простых женщин, готовых помочь нам с уборкой в доме.
Те опасливо озирались, со страхом поглядывали на дом.
Все-таки, в городе о нем ходила дурная слава.
Но Ивонна не дала им ни малейшей возможности струсить и отступить, когда они уже приехали сюда.
— Ну, живее! — сердито командовала она. — Тряпки в руки, и вперед! Грязь сама себя не уберет! Ничего страшного тут нету! А вечером, после работы, будет вкусный ужин!
— Как тебе удалось уговорить их? — изумилась я после того, как Ивонна загнала работниц в дом. — Они же боятся дома, как огня! Но все равно пришли!
Та тяжко вздохнула.
Это с ними она была сварливой и строгой. Видно, когда-то давно командовала слугами, и старые привычки остались.
— Заблудшие души, — пояснила она, провожая взглядом последнюю работницу. — Голодные, без крыши над головой. Готовы работать за медный грош, лишь бы с голоду ноги не протянуть. Такие живут одним днем. Сегодня прожито, и ладно. А что завтра… до завтра им еще надо дожить!
У меня ком встал в горле.
— Я обещала их хорошо накормить, — продолжила Ивонна. — Так что, пожалуй, отварю ребрышек и сделаю всем доброй похлебки!
Ивонна, конечно, потратилась. Но она не купила ни единой вещи, которая не была бы необходимой.
Она привезла мыла, свечей — недорогих, но толстых, из тех, что горят долго. Еще она взяла несколько горшков и кружек, самых простых, но таких необходимых. Много мелочей, о которых я и не подумала бы — ножницы, нитки, иголки, несколько локтей крепкого, но самого простого и недорогого полотна, — и полмешка картофеля.
— Теперь заживем, — бормотала деловито она. — Теперь мне сам черт нестрашен. Есть хлеб, есть молоко и мясо — значит, мы богачи. Да и крыша над головой у нас вон какая! Эй, лентяй, давай пошевеливайся! За что тебе деньги плачены? Неси-ка дрова вон туда, ближе к кухне! Да поживее! Видишь, дождь собирается?
Возница от ее сурового окрика нехотя спустился с облучка, с кряхтением принялся разгружать
Работницы наши, очутившись в доме, оживились. Оглядываясь по сторонам, они убедились, что бояться тут нечего, и перестали испуганно жаться друг к дружке.
— Что ж, — сказала я, поприветствовав их, — тут пустовато, конечно, и особо поживиться нечем. Зато тепло. И накормить вас накормим, как и обещано было. Ваше же дело — привести тут все в порядок, постирать вещи.
— А навсегда можно остаться? — спросила одна, самая молодая на вид и самая бойкая.
Я пожала плечами.
— Это от вас будет зависеть, — ответила я. — Как покажете себя в работе…
— Вот еще! — заворчала Ивонна, волоча полосатый мешок для матраса. — Тут самим бы с голоду не околеть!
— Не околеем, — подбодрила я ее. — Надо, кстати, организовать мне кабинет.
— Кабинет? — переспросила озадаченная Ивонна.
— Ну, чтоб работать, — пояснила я. — Где принимать пациентов.
— О, только не это! — заворчала Ивонна. — Всякие проходимцы еще будут тут шляться! Обязательно стянут что-нибудь.
Я рассмеялась.
— Да что у нас тянуть, — ответила я.
— Деньги! — тут же ответила Ивонна и потрясла у меня перед лицом потощавшим кошельком. — Деньги у нас есть! Да и мясо. Дай бродяге кусок, и он горло перегрызет за него!
— Ты очень плохо думаешь о людях, — укорила я Ивонну.
— Думаю так, как они заслуживают! — язвительно отозвалась она. — Уж вам ли не знать, на что способны всякие…
Но, несмотря на ее суровую воркотню, обустроить мне отдельную комнату все же было решено.
Переносить дрова по навес удалось до темноты и до дождя.
Возница скрылся в опускающейся вечерней темноте, и дождь хлынул стеной.
Зато дома было тепло.
— Хорошо, крыша крыта крепкой черепицей, — бормотала Ивонна, раздувая в камине в моей спальне огонь. — Иначе б сейчас тут текло и капало. Такую черепицу уж не делают. А эту можно было с крыши уронить — не побьется!
Она, ворча, принесла мне набитый соломой тюфяк и помогла устроить его на кровати. Затем застелила импровизированный матрас старенькой простыней. На это ложе, мягкое, шуршащее и пахнущее сеном, я опустила Итана.
— В самом деле, намного удобнее, — сказала я. — Спасибо, Ивонна.
— Согрею вам воды для ванны, набью себе матрас и примусь за готовку для работниц, — важно сообщила мне Ивонна. — Ах, как приятно снова заниматься домашними делами! Как приятно иметь дом, крышу над головой! И знать, что отсюда не выгонят!
У нее в глазах блеснули слезы. Но она тотчас смахнула их ладонью и поспешила улыбнуться.
— Работниц устрою внизу, в комнатах для слуг, — важно произнесла Ивонна. — Хотят спать на чистом — пусть пошевеливаются!