Отверженный ??? Часть IV
Шрифт:
— Дайчи?
— Что?
— Мне насрать, — сказал я. — И на твои переживания и на стремления.
— Будь с ним помягче, может, он просто хочет быть твоим милым щеночком, — продолжала потешаться Муза.
— Ладно, — смилостивился я, — расскажи о себе. Ты ведь все-таки теперь мой брат по клану.
— Что именно ты хочешь услышать?
— Откуда ты, как попал в Габутай. Это как в туалете, ты начни, — само пойдет. И ты ешь, ешь, не притронулся даже.
— Ну, я из Канагавы, — начал говорить он, осторожно откусывая суши-сэндвич. — Рос на границе с Саньей, в трущобах.
— За что? — поинтересовался я, вытаскивая у него из пачки следующую сигарету.
— Что?
— За что он решил тебя прикончить?
— Мы повздорили. Он решил, что я украл у него вечернюю получку. Начал орать, как обычно, размахивать руками, а я не сдержался и бросил в него стакан.
— А ты украл? Получку?
— Только половину, — повесил он нос. — Но отец не мог об этом знать, он все время пил, не успевал протрезветь, как кошелек опять был пуст, а где потратил он и не помнил никогда.
— Угу. Как он тебя пытался убить? Каким способом? — спросил я, прикуривая.
— Душил, пока я дышать не перестал. А потом, решил, что я умер, и ушел из дома. А я очнулся, сам не знаю как, и сбежал.
— И что дальше?
— Побирался, но это быстро надоело. Там, где подают, всегда рядом полиция и конкуренция. В итоге, не то что не заработать, так ещё и должен останешься. Пробовал воровать, — на центральном железнодорожном вокзале, но и там не зашло. Меня схватили, провел ночь в отделении, потом отпустили: я наврал им с три короба, прикинувшись деревенщиной. Потом был бесконечный трип, — ночлежки, детские дома, побеги, опять ночлежки… А после я прибился к бару на улице Хакусан, мыл там тарелки, чистил сортиры, полы драил. Владелец был добр ко мне, а через некоторое время стал давать поручения. Подработку. Отнести сверток туда, забрать оттуда, проследить за должником до дома… Я знал, кто дает эту работу, — якудза, а кто ещё, они держат под контролем весь город. Пару раз за мной гнались, когда я нес поставку, каждый раз удавалось улизнуть. Но не в последний. Копы взяли меня тепленьким, когда я отдавал сверток. Я до сих пор не знаю, что в нем было, если честно, но в отделении сказали, что мне светит от 5-ти до 15-ти. Может быть пугали, я проверять не стал. Когда пришел вербовщик и предложил альтернативу тюрьме, я долго не размышлял. Так я и оказался в Габутай, о чем, конечно, горько пожалел.
— Но теперь не жалеешь.
— Нет! Кто знал, что все так обернется. Теперь я сам трясу Идзекаю, а не работаю мальчиком на побегушках! Да и вы ребята, нереально крутые. Особенно Асура…
Мне не понравилось, как он это сказал.
На секунду я ощутил привкус гнили во рту. Странно, когда я ел Онигирадзу, они казались мне нормальными. А теперь запах стухшей рыбы на языке. Я проследил взглядом, как Дайчи кладет финальный кусочек в рот и ощутил позыв тошноты.
Он довольно облизнул губы и нагло улыбнулся мне в лицо.
— Вкусно, — заявил он.
(Она пошла с ним на дело.
Исполняла там чёрт-те что.
Пыталась покрасоваться перед пареньком? Прямо как перед нами в Габутай.
Похоже,
Я сделал глубокий вдох и улыбнулся ему в ответ.
— Вот что я тебе скажу, — ты и правда везучий. Тебя не добил отец, а потом ты как-то пережил резню. Это что-то, да значит. Сэра тебе не рассказывал свою теорию? О том, что все вокруг аниме?
— Нет, вроде.
— Он считает, что каждый из нас по-своему олицетворяет шаблон персонажа. Только он еще не определился с жанром. И каждый, вроде как, крут. Только фаерболами не бросаемся. Вроде как: Ягами — лидер, Кои — сила, Асура — цундере, Акира — самурай, ну и так далее. У каждого свой штамп.
— Ха, вот он псих! Но мне нравится.
— Конечно, всем нравится, когда их сравнивают с героями аниме, так? Получается, что удача — это твоя суперсила, так что ты такой же, как мы. Вот скажи, какая у тебя татуировка?
— Ты чего такой добрый вдруг стал? — спросила Муза подозрительно.
Она тоже ощущала привкус. Нервничала, но не понимала почему. Еще не заметила того, что увидел я. В глаза мне бросились крошки на тарелке. Крупные такие комочки риса, будто ела свинья, а не человек. Как можно так небрежно питаться?
Они не могли не раздражать.
— Карадзиши, — ответил Дайчи. — Моя иредзуми.
— Собака Фо, которая приносит удачу, — усмехнулся я.
— Хай, небесный лев Будды.
— Ты знаешь значение моей тату?
— Хай…
— И что она означает?
— Ты… убийца. Красный цвет обозначает предупреждение, — это цвет крови, которую ты пролил. Ты как ходячий знак «Стоп».
— Именно так. — Я вальяжно откинулся в кресле, выпуская дым в потолок. — И ты подумал, что твоя собака Фо настолько удачливая, что спасет от меня?
— О чем ты, Рио? — нахмурился парень.
— Ты решил, что стал своим, неплохо устроился и можешь гадить там, где ешь… Решил подкатить к моей девчонке?
Он будто кивнул. Кивнул же, да? Точно кивнул, конец тебе, тварь мелкая.
— Я не…
— У каждого свой штамп. Хочешь узнать мой? — Прошептал я ему в лицо.
Дайчи бы попятился если мог, но лишь уперся спиной в спинку дивана. Я моментально оказался над ним и вцепился в горло, и одновременно прижал к подбородку кухонный нож.
— Малыш, я все понимаю, но это как-то слишком человечно, — заявила Муза. — Отпусти его, он и так в штаны навалил. Ты ведь не планируешь его убивать, так? Иначе у нас реальные проблемы.
Я ощутил запах его пота, смешанного с кислятиной дешевого парфюма.
— Да в чем… дело?! — недоумевал Дайчи, елозя по дивану и тщетно пытаясь вырваться.
— Для якудза честь, это вся жизнь, — вспомнил я. — Ты решил засрать мою честь, Дайчи? Греешь задницей мой диван, пьешь из моей кружки, говоришь мне в глаза о моей тянке. Я отрежу тебе голову прямо сейчас столовым ножом, и это будет долго и неприятно. А говорю я это, для того чтобы ты понимал, что я делаю. Но тебе лучше не знать, что я буду делать потом с этой головой.
— Так в тебе проснулся инстинкт собственника! Необычно, — задумалась Муза. — Но неправильно. Извини, по нему я петь не буду, — он не соответствует Правилу.