Отверженный III: Вызов
Шрифт:
В целом против такого плана я ничего не имел, но был риск, что раньше утра капитан ответ не получит. А это сильно напрягало. К моей радости, наши преследователи не рискнули идти через границу — понимали, что у них не хватит сил, чтобы отбить нас у российских пограничников. Но в любой момент к ним могло прийти подкрепление.
Я, конечно, надеялся, что наш трюк с ногами Яроша сработал, но какие гарантии у меня были, что на заставе нет предателя, и информация о трёх молодых людях и безногом мужчине уже не ушла в Германию? Таких гарантий не было.
Мы сидели с Воробьёвым в его кабинете, и я уже минут двадцать уговаривал его разрешить мне сделать звонок.
— Господин капитан, — произнёс я чуть ли не в сотый раз. — Мне действительно очень надо позвонить.
— Сожалею, но это запрещено, — так же в сотый раз повторил свой ответ Воробьёв.
— Нам всем очень надо, чтобы я позвонил.
— Нам? — удивился начальник заставы. — Мне не надо.
— Надо. Очень надо. Есть большая вероятность, что в любой момент ваша застава будет атакована.
— Не думаю, что поляки посмеют.
— А я не говорю о поляках. Речь о немцах. Тот безногий пленник — настолько ценный кадр, что ради того, чтобы его отбить, немцы вполне могут решиться на атаку заставы. Вам нужна защита.
— Хорошо, я попрошу подкрепления.
— Вы не понимаете, вам нужна очень сильная защита и немедленно, а нам нужно как можно быстрее покинуть это место и уехать в столицу.
— Вы покинете это место, как только на этот счёт будут соответствующие распоряжения.
— Господин капитан! Не делайте глупостей, дайте мне телефон!
— Вопрос закрыт! Телефон я Вам не дам! — довольно грубо произнёс Воробьёв и хлопнул ладонью по столу, правда почти сразу же смягчился и добавил: — Но я могу напоить Вас чаем.
Мне очень хотелось сохранить в тайне, что я работаю на КФБ и выполняю секретное задание, но, похоже, это было невозможно. И если о задании я ещё мог умолчать, то о связях с КФБ имело смысл рассказать, иначе шансов на звонок просто не было.
— Хорошо, — сказал я капитану. — Я назову Вам имя человека, которому собираюсь звонить.
— Мне это совершенно неинтересно, — ответил Воробьёв.
— Но я всё же скажу. Я собираюсь позвонить генералу Милютину. Если Вы не в курсе, то это руководитель столичного управления КФБ.
— Я знаю, кто такой Милютин.
— Тогда Вы тем более должны мне дать позвонить!
— Я Вам ничего не должен. Если у Вас есть какая-то информация для генерала Милютина, можете нам её сообщить, утром мы передадим её в канцелярию столичного управления КФБ.
— Капитан! — я начал заводиться. — Вы действительно не понимаете, что в любой момент, здесь всё разнесут? Вас не спасёт ваша оранжевая защита! Сюда придут одарённые более высокого уровня. И для вас это будет полный конец — если не погибнете во время нападения, то пойдёте под трибунал!
— С чего это вдруг под трибунал? — совершенно спокойно поинтересовался Воробьёв.
— С того, что я Вам официально заявляю: мне нужно позвонить генералу Милютину и передать ему крайне важную информацию!
— Успокойтесь, молодой человек. Я ведь могу обидеться на Ваши угрозы.
— А я ещё и не угрожал! Если на заставу нападут и того безногого заберут, а Милютин узнает, что это всё произошло по Вашей вине, Вы и до трибунала не доживёте! Иван Иванович Вас порежет на кусочки! Дайте телефон!
Капитан покраснел от злости, запыхтел, хотел было что-то сказать, но пересилил себя и просто ударил кулаком по столу. Затем немного успокоился и сказал:
— Хорошо. Но только один звонок!
— Благодарю Вас. Сейчас Вы сделали большой шаг к следующему званию.
— Заткнись! — взревел Воробьёв, но тут же понял, что погорячился, достал телефон и молча положил его на стол.
Я тоже понял, что со званием перегнул палку, взял телефон и набрал номер Милютина. Из динамика донёсся механический голос робота, который сообщил, что данного номера не существует. Сказать, что это был большой сюрприз — считай, не сказать ничего. Я быстро набрал номер ещё раз — результат не изменился. А ошибиться цифрами я не мог — очень уж хорошо я их запомнил. Я набрал номер ещё три раза, три раза выслушал сообщения от робота, после чего сказал:
— Удивительно, но он отключил основной номер. Я должен позвонить на другой.
Я боялся, что капитан отберёт телефон, так как разрешил сделать лишь один звонок, но, похоже, Воробьёв уже смирился с тем, что я не верну трубку, пока не вызвоню Милютина. А я быстро вспоминал, куда и кому я ещё могу позвонить. В дежурную часть столичного отделения КФБ? Я не знал номера, но даже если бы капитан помог мне его найти через справочник, вряд ли в три часа ночи дежурный поверил бы неизвестно кому и бросился искать шефа.
Можно было позвонить Зотову, но я не помнил его номер. Ещё была Анна Алексеевна, но номер её телефона я вообще никогда не знал. Выходило, что позвонить мне некому. Но я должен был сообщить информацию Ивану Ивановичу. От невозможности это сделать я начал нервничать совсем уж сильно, но тут вдруг неожиданно вспомнил про Арину. Номер её телефона я знал. Быстро схватил трубку и набрал нужные цифры. Услышал гудки — уже хорошо. Пока шли гудки, я обратился к капитану:
— Генерал Милютин явно спросит у меня номер заставы, чтобы прислать сюда подкрепление.
— Если ты дозвонишься до того самого Милютина, то он узнает номер заставы за пару минут, — ответил капитан. — Отчёт об инциденте на границе уже передан в управление.
Я понял, что спорить бесполезно, логика в словах капитана была железная. А пока мы с ним разговаривали, княжна Зотова наконец-то приняла звонок, и из динамика донёсся её сонный голос:
— Я слушаю.
— Арина, это Роман, — сразу же представился я.