Отверженный VI: Эльфийский Петербург

Опсокополос Алексис

— Обстоятельства изменились! — повышенным тоном произнёс Седов-Белозерский, которому всё труднее было держать себя в руках. — Мы должны встретиться с Романовым! И как жест доброй воли с нашей стороны я отдал приказ о полном прекращении нами огня с полуночи. Это вторая причина, по которой я вас собрал так поспешно.

— Это Вы изменились, Николай Константинович, а не обстоятельства! — заявил Жилинский. — Ни для кого не секрет, что Ваш сын, с которым Вы поддерживаете отношения, работает на кесаря и выполняет его поручения!

— Оставьте

в покое моего сына! Он человек, он живёт в Новгороде и сам решает, на кого ему работать!

— Я не удивлюсь, если Вы уже провели предварительную встречу с Романовым!

— Ваше подозрение для меня оскорбительно, Денис Гордеевич! — нахмурившись, произнёс Седов-Белозерский. — Потрудитесь следить за словами! Прежде чем предпринимать какие-либо шаги, касающиеся Петербурга, я все вопросы выношу на обсуждение.

— Но Вы отдали приказ о прекращении огня без каких-либо обсуждений, — возразил Гагарин.

— Я ведь уже сказал, что именно поэтому и собрал вас так срочно — чтобы это обсудить.

— Николай Константинович, Вы смеётесь? Какой смысл обсуждать приказ, который уже отдан?

— Я был уверен, Фёдор Ильич, что вы меня поддержите. А для того, чтобы донести приказ до наших бойцов и магов, нужно время.

— Я позволю себе повторить свой вопрос, — снова вступил в спор Жилинский. — Мы куда-то спешим? Почему нельзя было сначала обсудить всё на совете, а потом отдавать приказ? Что мешало прекратить огонь со следующей полуночи? Или завтра с полудня?

— А я позволю себе повторить свой ответ, — сказал Седов-Белозерский. — Когда ты неправ, каждая минута имеет значение!

— Вы вышли за рамки своих полномочий, Николай Константинович! — заявил Гагарин. — Это неприемлемо!

Князь Седов-Белозерский нахмурился, всем корпусом повернулся к Гагарину и произнёс:

— А хотите я Вам передам все свои полномочия, Фёдор Ильич? Вы готовы их принять?

Ответить Гагарин не успел; пока Седов-Белозерский задавал свой вопрос, граф Жилинский быстро вскинул руки и выпустил в спину Николаю Константиновичу каменные стрелы: сразу с двух рук и в большом количестве. Стандартная защита от физического урона сработала на первую партию стрел, но Жилинский молниеносно выпустил вторую, а за ней третью. Удар был неожиданным и в спину — стандартная защита не выдержала, а усилить её князь не успел.

Стрелы прошили Седова-Белозерского насквозь, он встал из-за стола, повернулся к Жилинскому и попытался всё-таки поставить хорошую защиту, но было уже поздно — ранения оказались слишком серьёзными. Николай Константинович пошатнулся, но на ногах всё же устоял, скривился от боли, но не издал ни звука. Гагарин тут же вскочил с места, подбежал к раненому и подхватил его под руки.

— Денис, прекрати! Так нельзя! — заорал Гагарин на Жилинского и тут же обратился к Уварову: — Антон, помогай! Его надо лечить!

Жилинский тем временем встал из-за стола, быстро при помощи нужного заклятия магии земли вооружился коротким алмазным клинком, подошёл к Николаю

Константиновичу и, не проронив ни слова и не обращая внимания на то, что того держит под руки Гагарин, разрубил Седова-Белозерского пополам. После чего спокойно сказал:

— Так будет лучше. Нам всем.

— Да как же так, Денис? — возмущённо вскричал Гагарин. — Что ж ты творишь?!

При помощи магии Гагарин попытался соединить разрубленное тело Седова-Белозерского, но всем было понятно, что толку от этого не будет — ранения князя были несовместимы с жизнью.

— Ему уже не помочь, Фёдор Ильич, — сказал Уваров. — Давайте все успокоимся!

Гагарин со злостью посмотрел на Жилинского и резко с двух рук запустил в графа огромный фаербол. Денис Гордеевич тут же за доли секунды поставил защиту — гранитный доспех, но шар был слишком большим и летел очень быстро, поэтому несмотря на предпринятые меры, Жилинский вместе со стулом отлетел в конец комнаты. Гагарин не стал продолжать атаку, следующий фаербол он выпустил в сторону окна. Огненный шар со звоном выбил стёкла.

Фёдор Ильич быстро начитал заклинание и превратился в большого белого филина, который сразу же взмахнул крыльями и полетел к разбитому окну. Гагарин понимал, что в случае, если Уваров примет в конфликте сторону Жилинского, с двумя противниками ему не справиться. Поэтому князь решил не рисковать и предпочёл бежать.

Ему не хватило одной или двух секунд — Уваров принял-таки сторону Жилинского и успел закрыть окно толстой ледяной плитой. Филин с размаху врезался в преграду; перья полетели в разные стороны, а птица упала на пол. Анимаг попыталась опять взлететь, но не получилось — Уваров наложил на филина заклятие заморозки.

Тем временем Жилинский поднялся, подошёл к обездвиженной птице и разрубил её клинком на несколько частей. После этого он с удовлетворением осмотрел останки убитых товарищей по ордену и, неприятно осклабившись, произнёс:

— Благодарю за помощь, Антон Тимофеевич! И поздравляю!

— С чем? — растерянно спросил Уваров.

— С тем, что Вы сейчас помогли ликвидировать коварного предателя, — ответил Жилинский и для верности нанёс ещё два удара клинком по филину, после чего подошёл к Седову-Белозерскому, театрально вздохнул и добавил: — Предателя, который поднял руку на нашего уважаемого и горячо любимого Николая Константиновича. Это ужасная потеря для всех нас, но хорошо хоть, что мы с Вами смогли наказать предателя.

— Думаете, нам поверят?

— Ну мы же поверили, что Романов убил наших отцов. Как показывает практика, обычно верят той информации, которую узнают первой. Поэтому нам теперь надо всё сделать правильно. Сейчас следует вызвать прислугу, рассказать им нашу легенду, объяснить, что язык надо держать за зубами, так как врагу пока не стоит знать о наших потерях. И надо решить вопрос с адвокатом. Вы ведь знаете, где он?

— Да, — ответил Уваров. — Он сидит в приёмной, ждёт, когда его отпустят.