Отверженный VI: Эльфийский Петербург
Шрифт:
Княгиня Белозерская улыбнулась, и было в её улыбке что-то такое... необъяснимое, от чего у меня аж мороз по коже пробежал.
Глава 20
Ещё перед завтраком Майор Дуглас сообщил Миле, что с ней желает переговорить приехавший с проверкой инспектор. А перед обедом Дуглас пришёл прямо на занятия и лично отвёл Милу в кабинет руководителя тренировочного центра. Там девушку ждал тот самый инспектор — высокий худой эльф в дорогом костюме. Как только Мила с майором
— Претендент Джина!
— Благодарю Вас, майор, — сказал худой эльф. — Вы можете идти.
Дуглас быстро выскочил из кабинета, а инспектор подошёл к Миле, внимательно оглядел её с головы до ног и спросил:
— Значит, это Вы та самая Джина?
— Да, сэр! — ответила Мила, не совсем ещё понимая, что незнакомец подразумевает под словами «та самая».
— Меня зовут инспектор Морган. Я проверяю, насколько хорошо идёт обучение в этом центре, заодно решаю ещё некоторые вопросы.
Мужчина, прищурившись, посмотрел на Милу, словно, ожидая от неё какой-то реакции на свои слова. Но девушка никак не отреагировала, хотя поняла, что перед ней кто-то очень серьёзный, раз уж Дугласа не смутило выполнить для этого инспектора роль посыльного.
— Я пообщался с инструкторами, они говорят, что Вы лучшая в этой группе, — произнёс Морган. — Что Вы можете на это сказать?
— Мне лестно это слышать, сэр! — ответила Мила. — Я очень стараюсь!
— Старайтесь чуть меньше, — неожиданно сказал инспектор. — Хорошо?
— Я не понимаю Вас, сэр!
— Что непонятного в моих словах? — удивился Морган. — Я говорю, старайтесь чуть меньше, Линда! Или как Вас там зовут? Милена?
— Джина, сэр! — ответила Мила. — Претендентам запрещено называть свои настоящие имена!
Морган рассмеялся и сказал:
— Ну пусть будет Джина. Старайтесь, Джина, поменьше. Нам не нужно, чтобы Вы были лучшей в группе.
— Но тогда я рискую не получить работу, — возразила Мила.
— Вы её уже получили, в тот день, когда разговаривали с виконтом Карингтоном!
После этих слов Мила поняла, что это однозначно не проверка, устроенная инструкторами, и уже другим тоном спросила:
— Может, потрудитесь тогда нормально объяснить, что к чему?
— А где «сэр»? — усмехнувшись, спросил Морган.
— А зачем? Я ведь уже получила работу, — ответила Мила.
— Вы мне нравитесь, — сказал англичанин и снова усмехнулся. — Но Вам не нужно становиться лучшей в этой группе. Вы не должны привлекать внимание. Вам достаточно стать одной из лучших, чтобы не возникло вопросов, почему Вы попали в пятёрку, которую представят работодателю. Как я уже сказал, Вас давно выбрали, и всё это по большому счёту формальность. Пусть другие девочки стараются, для них это важно, для них эта работа — желанный социальный лифт.
«Похоже, на одну завербованную англичанами берут двоих обычных, чтобы было меньше подозрений, — подумала Мила. —
— А если я не понравлюсь работодателю? — спросила Мила.
— Это исключено, — ответил Морган. — Но, если вдруг такое всё же произойдёт, советник вашего будущего работодателя замолвит пару слов за Вас. Уж одной из трёх Вы точно станете. Можете за это не переживать!
— А когда это всё произойдёт? Долго мне ещё находиться здесь?
— Через неделю Вас отвезут в Стамбул и там представят работодателю. Накануне мы с Вами ещё раз пообщаемся, и я подробно объясню, что и как надо делать на просмотре. Главное, не выделяйтесь больше.
— Можете за это не переживать! — ответила Мила англичанину его же фразой.
*****
После обеда я должен был заниматься с Дьянишем карельским, но так как наставник отбыл с бабушкой в Новгород, планы пришлось поменять. Я сходил к источнику, помедитировал и устроился в парке на лавочке с планшетом — читал новости. Около четырёх часов в парк пришла Айникки и сказала, что Её Светлость ждёт меня в кабинете. Я сразу же побежал к бабушке.
Войдя в кабинет, я увидел там, помимо княгини Белозерской, крупного полного мужчину лет пятидесяти — пятидесяти пяти. Впрочем, с возрастом я мог сильно ошибаться, бабушкиному гостю вполне могло быть и под сто — при желании одарённые могли скинуть себе лет двадцать — сорок совершенно спокойно. Но судя по лишнему весу, залысинам и седине, мужчина не заморачивался внешним омоложением, поэтому, скорее всего, выглядел именно на свой возраст.
Увидев меня, бабушкин гость расплылся в улыбке, а бабушка сказала:
— Разрешите представить Вам моего внука — Романа! Старшего сына Николая Константиновича, и, соответственно, внука Константина Романовича!
Мужчина ещё сильнее улыбнулся, подошёл ко мне, протянул руку для рукопожатия и произнёс:
— Граф Каменский! Леонид Васильевич.
— Роман, — ответил я, пожимая протянутую руку.
— Очень приятно, молодой человек! Ваша бабушка успела многое про Вас рассказать, признаюсь, я впечатлён!
— Бабушка меня излишне хвалит.
— Она Вами гордится!
Я смотрел на Каменского и не мог поверить, что передо мной стоит тот самый эльф, который несколько часов назад категорически отказывался к нам ехать. Не знаю, как бабушка его уговорила, и, вообще, уговорами она действовала или какими-то другими методами, но результат был налицо — Леонид Васильевич не просто решил пойти нам навстречу, он нам навстречу, можно сказать, бежал со всех ног.
— Леонид Васильевич любезно согласился нам помочь и восстановить память Дроздову, — сказала бабушка. — За Климом Георгиевичем я уже послала; его сейчас приведут.