Отверженный. Дилогия

Опсокополос Алексис

– Слушаю Вас, Александр Петрович.

– Вы сказали, что похищенный человек не имеет никакого отношения к вашим спецслужбам и ваши специалисты, пробив его по всем базам, даже не узнали его имени. Но при этом он связан с похищением дочери князя Зотова, а Вы знаете, кем для меня является Зотов, и как я воспринимаю атаку на его семью. И полагаю, Вы должны понимать, как важен для меня и для Фёдора Сергеевича задержанный и информация, которую он может дать. Поэтому я буду признателен Вам лично, если Вы закроете все дела на Андреева и дадите команду своим спецслужбам забыть об этом инциденте.

– Я

могу считать это Вашей личной просьбой? – поинтересовался Воронцов.

– Вы можете считать это моим личным советом не разжигать конфликт там, где можно обойтись без него, – ответил кесарь. – А просьба у меня будет иного характера, если, конечно, этот человек не имеет к оркам никакого отношения.

– Я уже сказал, что он не имеет к нам никакого отношения, и готов повторить это ещё раз.

– Тогда я попрошу вас собрать о нём всю возможную информацию. Кода и где бывал, по каким адресам останавливался, в общем, всё, что только можно собрать по камерам слежения. Вот это считайте моей личной просьбой.

– Я постараюсь Вам помочь, Александр Петрович.

– Буду очень признателен. Ведь, возможно, этим вы поможете нам всем.

Романов распрощался с Воронцовым, положил телефон на стол, усмехнулся и сказал:

– А вот теперь мы посмотрим, ваш это человек, или не ваш.

*****

Я проснулся от стука в дверь. В комнате было уже темно, видимо, проспал я до позднего вечера или ночи. Стучали настойчиво. Первая мысль была, что Глеб потерял или забыл ключи, но потихоньку в памяти всплыли все события последних дней. И тут мне неожиданно стало страшно – за дверью мог оказаться, кто угодно. А стук не прекращался – надо было открывать. Я сконцентрировался и сгенерировал на руке небольшой огненный шар – не весть что, но хоть какая-то защита. Осторожно подошёл к двери и отворил её.

На пороге стояла Мила. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, затем Мила сказала:

– Прости.

– Мне не за что тебя прощать, – ответил я. – Ты мне клятву у алтаря не давала. Так что не переживай.

– Прости меня, пожалуйста! Я просто не могла сказать правду. Я хотела, но не смогла.

– Ну если не смогла, то и сейчас не стоит. Прощай!

Я попытался закрыть дверь, но Мила шагнула на порог и сказала:

– Ты очень нужен мне!

– Нужен? Зачем? – удивился я. – Чтобы дальше мне врать? Нет, спасибо. Ты в своё время устроила мне дикий концерт, когда я честно признался, что не могу раскрыть чужую тайну, а сама обманывала меня, каждый день рассказывая по телефону, как тебе одиноко в общежитии и какие тяжёлые тренировки.

– Я просто боялась! Я не хотела делать тебе больно!

– Ничего страшного, я уже привык, что мне все делают больно. Давай прекратим этот ненужный разговор и останемся друзьями.

– Нет! – почти закричала Мила. – Мы не останемся друзьями! Я люблю тебя!

– Забавно, но не верю. Извини! Пока!

– Но почему ты не хочешь узнать, где я была? – удивилась Мила.

– Зачем? Если сразу не сказала, то сейчас какой уже смысл? Мне действительно неинтересно. Прощай, Мила!

Мне и вправду не хотелось ни выслушивать объяснения, ни устраивать разбирательства. Я очень устал, и несколько

часов сна совершенно не помогли мне прийти в себя, поэтому я просто хотел, чтобы всё это быстрее закончилось. Ещё засыпая, я понял несколько важных вещей. Главная из них – у меня были проблемы посерьёзнее, чем расстраиваться из-за девушки, которая мне врёт. И мне действительно не хотелось знать, где была Мила.

И, что интересно, особой злости у меня на неё не было. Я сам был не безгрешен. В конце концов, я не рассказал Миле, как целовался с Ариной на озере и в беседке. Это, конечно, было немного другое, но ведь не рассказал. Хотя и вины за это не испытывал. И на Милу особо не злился. Признаться, меня больше разозлило, что она пришла ко мне объясняться. И ещё я злился, что как дурачок бегал то в общежитие, то на арену, чтобы сделать своей девушке сюрприз, а как оказалось, сюрприз ждал меня, да ещё какой.

– Я хочу тебе всё объяснить! – снова громко сказала Мила. – Хочу рассказать, где я была! Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо! Ты ведь ничего обо мне не знаешь!

– Это да, – я не удержался и усмехнулся. – Здесь я с тобой соглашусь. Я ничего о тебе не знаю.

– Пожалуйста, выслушай меня! – повторила Мила. – Что я должна сделать, чтобы ты меня выслушал? Хочешь, чтобы я на колени перед тобой встала?

– А ты встанешь?

– Нет!

«Этим ты мне всегда и нравилась», – невольно подумал я.

А дальше я даже не понял, как всё произошло. Каблук Милы я заметил лишь за доли секунды до того, как он впечатался мне в лоб – в самую его середину. Я отлетел метра на три. Быстро вскочил, на автомате сгенерировал ледяную защиту и приготовился отражать следующий удар. Но его никто и не думал наносить – Мила стояла на пороге и навзрыд рыдала.

– Ты совсем сдурела? – крикнул я, потирая лоб. – На колени не надо, но ногой по голове тоже перебор!

Мила заревела ещё сильнее. Это было неожиданно, и как с этим бороться, я не знал. Но выгонять в таком виде девушку я не мог, как бы я к ней ни относился.

– Проходи, – пробурчал я. – И прекрати реветь!

Мила прошла в комнату, села на кровать Глеба, немного успокоилась и сказала:

– Прости, что расплакалась, это всё нервы. Но я всё же хочу рассказать тебе, где я была. Если после этого решишь, что я неправа, то я уйду.

– Мила, я уверен: нет такой причины, которую нельзя было мне назвать. Ты сама всегда говорила, что мы в этом мире одни, и что теперь мы должны держаться друг друга, что у нас никого больше нет, что…

– Я была у родителей, – перебила меня Мила.

– Что?

– Я была у родителей. Я видела, как ты переживаешь разрыв с родными, и я просто не смогла тебе рассказать, что общаюсь со своей семьёй. Прости. Я поддерживаю связь с родными с самого отъезда. Они ужасно переживают, боятся, что это раскроется. У папы могут быть проблемы. У нас очень богатая, но не влиятельная семья. Поэтому мы вынуждены скрывать это всё. Родители очень любят меня. В честь окончания первого курса они сняли виллу на неделю в Сочи. И я ездила к ним. Я хотела тебе про всё рассказать, давно хотела, но видела, как ты переживаешь разрыв с семьёй, и не смогла сделать тебе больно.