Овертайм
Шрифт:
Телефон все звонил...
***
Андрей сидел напротив друга в уютном маленьком баре. Под столом уже выстроилась целая шеренга из пустых пивных бутылок. Мужчины расслаблялись. В кои-то веки не нужно было думать о предстоящей игре и проклинать жесткий режим. Нынче дозволялось все.
– Ох, хорошо, - крякнул Иван, опустошив очередной бокал.
– Я тебе еще на прошлой неделе предлагал встретиться и посидеть, - хмыкнул Таранов.
– Из моего женского царства не так просто вырваться, - уставшие глаза вратаря были тому подтверждением.
– После рождения
– Младшая концерты устраивает?
– Да нет... С ней сейчас проще всего, - друг отмахнулся.
– Дочь хоккеиста - сон и еда по расписанию. А вот старшие, особенно невеста твоя... У меня от бесконечных "почему" и "как" мозги плавятся. С появлением ребенка в доме у них как будто энергии прибавилось.
– Может, это временное?
– Конечно, временное, - Гагарин весело рассмеялся.
– Вот замуж всех троих выдам - и сразу отпустит. Да не лыбься ты так, родит тебе Настя кого-нибудь - попомнишь мои слова.
Таранов задумался. За всё то время, сколько они с Барской спят вместе, вопрос о предохранении и беременности вставал лишь однажды. Да и то вскользь, между делом. Настя нехотя призналась, что без медицинского вмешательства это сложно, а он, убедившись, что ей точно ничто не грозит, перенес проблему в раздел "решаемых и не срочных". Расслабился и продолжил получать удовольствие, не заморачиваясь необходимостью прерываться или натягивать презерватив. Позволительное удобство - предел мечтаний любого мужчины.
Сейчас все переменилось. Впереди маячил заветный шанс на переезд в Канаду. НХЛ, новые возможности, постоянные перелеты, травмы - круговерть хоккейной жизни. В свете этого перспектива оказаться в чужой стране с беременной женщиной на руках пугала. Времени там не будет ни на себя, ни на семью. Иностранец, новичок, которому еще доказывать и доказывать свою состоятельность, он и недели не сможет пробыть с ней.
– Что-то ты, дружище, молчишь?
– Гагарин прищурил один глаз. Совсем как тренер сборной Терехов, когда застукал в его номере Барскую, - Выкладывай!
– Достало меня все, Иван. Этот сезон был самым тяжелым в карьере. Одно дело - быть хорошим хоккеистом, играть в свое удовольствие, не парясь о будущем. Другое - выкладываться на каждом матче, будто от него зависит вся последующая жизнь.
– И каким боком здесь Настя?
– вратарь уже подозревал, к чему ведет друг, но хотел услышать ответ из его уст. Андрей и так слишком долго не замечал очевидного.
– Вань, я просто не выдержу еще одного такого сезона, - внимательно рассматривая дно пивного бокала, произнес тот.
– Если сейчас все получится, если позовут - поеду. На три года, если не случится чего-то из ряда вон. А Настя... Черт, как же все оказалось сложно.
– Что?
– друг глаз с него не спускал. Момент истины.
– Все слишком далеко зашло?
– Не хочу без нее!
– сказал прямо. В голосе не прозвучало и доли сомнения.
– Но если она не захочет, или... Или все зайдет еще дальше...
–
– Иван от удивления чуть не подавился пивом.
– Обычный сценарий: сойдетесь окончательно, женитесь, родите себе маленького Таранова. Настюхе, кстати, давно пора!
– Знаю.
Андрей обхватил голову руками, словно та стала совсем тяжелой. Гагарин попал в цель, будто не вратарь, а настоящий бомбардир. В сумасшедшей цепочке вопросов этот не был последним. Позовут ли его в НХЛ? Поедет ли Барская? Смогут ли они еще на три года оттянуть со следующим этапом, с детьми? Так хотелось закрыть на все глаза и не изводить себя лишними вопросами. Он бы и закрыл, да не мог. Видел, как она смотрела на мальчишек в хоккейном клубе, чувствовал, как сдерживалась, когда спросил о беременности. В глазах тоска, а с виду - кремень.
– Раньше, когда на нее кто-то из мужиков пялился, я готов был убить, - Андрей усмехнулся собственным воспоминаниям.
– А сейчас наслаждаюсь. Они глазеют, облизываются, а я знаю - моя. И другие не нужны. Вообще.
– Расслабился, значит, - понимающе кивнул Гагарин.
– Еще как! Если бы не ее работа, еще на прошлой неделе с родителями познакомил бы.
– Ого! Тебя сестренка в оборот взяла?
– Нет. Сам хочу.
– То есть Канада все-таки на втором месте?
Андрей поморщился, даже думать об альтернативе было больно. Именно это Гагарин и предвидел. Барская - это не какая-нибудь отчаянная молодая фанатка, которой терять нечего, а заграница видится в розовых тонах. Взрослая, самостоятельная, с планами и связями, Настя не годилась на роль симпатичного балласта. Друг влип по самую макушку. От этого Ивану было радостно.
– Да, Таранов, куда мировому экономическому кризису и голодающим в Африке до твоих бед?
– вздохнув, ответил он.
– Ты только не злись, но, возможно, нет у тебя никакого выбора. Некоторым мечтам лучше оставаться мечтами. Уж мне, отцу троих детей, это очень хорошо известно. Поверишь или нет, но я бы не променял ни единого дня радом с ними на какую-нибудь напряженную забугорную игру.
– Даже если бы эта игра была смыслом твоей жизни много лет?
– Таранов, вообще-то, у нормального человека смыслы жизни с возрастом меняются, - будто бы между делом возразил собеседник. Затем глянул на еще более загрустившего друга и добавил: - Ладно. Не гони лошадей. Может, все обернется лучшим образом: и Настя поедет, и там у вас сложится.
– Угу...
– все так же безрадостно протянул Андрей.
– За это надо выпить!
– и Иван засуетился, подзывая к себе официантку.
Настроение немного улучшилось. В последние дни все эти вопросы и дилеммы порядком портили жизнь. Мысленный диалог с самим собой ни на минуту не утихал. А ведь переход в НХЛ еще не был состоявшимся фактом. Перемениться могло все.
– Твоя ответственность, Андрюха, штука хорошая, незаменимая для капитана, - Гагарин поднял бокал.
– Только не надо брать на пуп слишком много. Дай канадцам время все уладить, дождись окончания контракта.
Таранов исподлобья глянул на друга.