Овод
Шрифт:
Овод
– Почти приехали, – оповещаю Цветочек, которая последние часы негромко щебетала, рассказывая о своей скучной жизни.
И теперь я понял, что она всю жизнь сама для себя катастрофа. Увидел это, впервые осматривая её в душе: следы от ссадин, ран, ушибов. Её не били, но Майя сама прекрасно справляется с нанесением увечий своему телу. И вроде делает не специально, но всегда не вовремя.
Итак, за сегодня имеем: на сиденье крошки от печенья и несколько пятен непонятного происхождения, дыра в обивке, жвачка на коврике, следы ног на спинке, рыжие волосы по всей машине, ушибленный
Вбиваю в навигатор адрес кладбища, уже через двадцать минут останавливаясь возле нужного нам места. Чувствую себя идиотом, который повёлся на бредни девчонки, возомнившей себя детективом.
– Это здесь, – втискивается между сиденьями, осматриваясь по сторонам. – Была тут с папой три года назад.
– Куда идти знаешь?
– Да.
Оставляю машину в стороне от больших кованых ворот. Проходим на территорию, утыканную внушительными надгробиями, не встречая даже сторожа. А может, его и нет. Старое кладбище, на котором больше не хоронят. Цветок уверенно двигает вглубь, петляет по рядам, а затем останавливается у небольшого скромного склепа, на дверях которого выведено «Потоцкая Милена Владленовна». И фото имеется, по всему видно, обновлено совсем недавно: Майя копия матери, и рыжина передалась от неё.
Уверенно отворяет дверцы, проходя внутрь. Странное, неприятное ощущение окутывает, когда оказываемся внутри. Места немного, я бы сказал в обрез. Два возвышения, на одном из которых мраморное надгробье, а второе свободно. Вероятно, предназначалось Банкиру.
– Смотри внимательно, – приказывает Цветочек, шарится в небольшом пространстве.
Смотрю, но в упор не понимаю, куда можно спрятать бумаги или хотя бы карту памяти. Сумерки спускаются на город, и я включаю фонарь, подсвечивая перемещения Цветка. И, судя по выражению лица, она свято верит, что Потоцкий здесь что-то оставил.
– Смотри! Иди сюда!
Подзывает, указывая на мраморную урну, предназначенную для цветов. На мой взгляд, единственное место, где можно что-то спрятать. Вынимает искусственный пышный букет, ныряет ладошкой и достаёт прозрачный герметичный пакет. Трясущимися пальцами Майя достаёт бумаги, подставляя под свет фонарика, позволяя и мне прочесть. Завещание. Но оно мало меня интересует, потому что вознаграждение я хочу получить здесь и сейчас, а вступление в наследство – дело небыстрое.
– Я же тебе говорила! – скачет на месте, борясь с возбуждением и эйфорией. – Говорила, говорила! А ты не верил!
– Теперь верю. Ещё что-нибудь есть?
– Да! – переворачивает небольшой листок, на котором выведены цифры. – Счёт и код доступа. Там однозначно деньги, – произносит дрожащим голосом.
– Половина моя.
– Я помню. Мы нашли! – бросается мне на шею и хаотично покрывает поцелуями лицо.
Обнимаю в ответ, отчего-то радуясь даже больше, чем она. Авантюра, которая закончилась заслуженной наградой.
Отдираю Цветочек от себя и тащу на выход, закрыв дверцы и направляясь к воротам. Издалека замечаю две чёрные тачки, перекрывшие выезд с территории кладбища.
Тимур? Когда оповестила? Прикидываю варианты, оставляя один – утром. Меня не было двадцать минут, а Цветочек решила, что я её устраню. Позвонила этому баклану, который, уверен, не прочь поживиться деньгами Потоцкого.
Подхожу ближе, рассматривая хорька: чуть за двадцать, худощавого телосложения, высокий, крупный нос, маленькие сучьи глазки и кривой рот, перекошенный на одну сторону. Даже усы имеются, больше похожие на подростковый пушок, растущий клоками. И кого-то он мне напоминает. Блядь… И вот это объект её воздыхания? Да ну нахер! Он же днище по сравнению с девчонкой.
– Это мой Тимур! – представляет хорька, который напряжённо осматривается, будто ожидает ещё гостей.
Протягивает мне ладонь, которую я игнорирую. Знакомиться ни к чему.
– Он тебя не обижал? – спрашивает у Цветочка, делая вид, что переживает.
– Она сама кого хочешь обидит, – прыскаю и иду к машине. – Напоминаю о договоре, – бросаю через плечо, не останавливаясь.
Через пару минут Цветок несётся ко мне с лэптопом в руках. Ставит на капот и вводит номер счёта, а затем и код.
– Хочу, чтобы ты видел, – оправдывается, тычет в экран. – Полтора миллиона долларов. Половина твоя… И штрафные санкции.
Немного. По крайней мере, не триста лямов, на половину от которых я рассчитывал. Но и не ноль, что радует. Цветок настолько честная, что готова отдать мне больше, помня о правилах. И если ещё час назад я был готов вытрясти из неё всё, то сейчас смотрю на это рыжее чудо, поедающее зелёной бездной, и не могу открыть рот.
– Половина. Семьсот пятьдесят. Делай перевод.
Ввожу номер своего счёта, и ей остаётся лишь подтвердить операцию кодовым словом, которое она, на удивление, знает.
– Ты ему отдашь половину? – Рядом вырастает фигура хорька, вклинивающегося между нами и изучающего экран. – С ума сошла?! – верещит, и я понимаю, что Цветок может пойти у него на поводу, отказавшись платить. – Здесь и так немного!
– Я ему обещала. – Девчонка остужает жениха. – Мы заключили договор, и я его выполняю.
Что ж, моё уважение Цветочку. Заслужила. Подтверждает операцию, и указанная сумма улетает на мой счёт. Хорёк раздосадованно мычит, посматривая на меня, но больше не возмущается. Подхватывает её под локоть, утаскивая в сторону машин. Интересно, откуда у него такое сопровождение? Что-то мне подсказывает, что этот Тимур нечестен с Майей. Или же это привычка не доверять никому?
Закуриваю сигарету, глубоко затягиваясь. Редко курю, но в такие моменты почему-то возникает потребность. Майя обнимает хорька, повиснув на нём и улыбаясь во все тридцать два, а у меня внутри ядерный взрыв, который я старательно прячу за маской безразличия. Он её недостоин. Только не он.
– Мы вернёмся домой. У меня свадьба через неделю, – подбегает, переминается с ноги на ногу, словно ждёт чего-то. – Тимур всё организовал, даже платье. Красивое, белое, пышное. Для меня.
– Уверена, что хочешь за него замуж? – Не знаю, с какой целью спрашиваю, но хочется, чтобы Майя раскрыла глаза и посмотрела на свой выбор. Дерьмовый выбор.