Ойкумена
Шрифт:
Верхняя зала действительно походила на кабинет звездочета - двенадцатиугольная, с прозрачной крышей в виде многогранной пирамиды на радиальных опорах. Лена сразу приметила, что все стекла целы, ни одной пробоины.
И обитал здесь отнюдь не звездочет. Под стеклянной призмой, над которой оказались не властны время и природа, расположилась студия художника.
– Вот она, - тихо произнес бригадир.
– Мы ее нашли.
Глава 19
Лунное Око
Студия
Мольберт ... он сильно отличался от привычных Елене, но это был явно мольберт. На высокой тонкой ножке стояла прямоугольная, почти квадратная рама, заключенная в бронзовый круг с крючками. Судя по всему, на эти крючки в виде посеребренных когтей вешали какие-то художественные приспособления. Сооружение выглядело, как и все в доме - странно, непривычно, но в то же время узнаваемо и функционально. Без вычурности, характерной для плохих декораторов дешевых фильмов. Эту вещь создавали, опираясь на какие-то свои представления об удобстве и практичности, но представления были здравы, а пользовались мольбертом определенно часто. Полотно на раме было развернуто в сторону от Елены, на картину взирал бригадир.
Лена прикинула, что, судя по высоте рамы и наклону головы Сантели, художница минувших времен ростом была как бы не выше гостьи из чужого мира, метр восемьдесят, а то и больше. Почему-то сразу представлялось, что это была именно художница. В студии не сохранилось индивидуальных вещей вроде украшений, одежды, иных аксессуаров, и все же ... Не мог мужчина обустроить все именно так. Здесь работала женщина, и комната под стеклянной пирамидой, отделанная красно-белым камнем, а также темным, почти черным деревом, принадлежала только ей, никому больше.
И запах... Точнее, ускользающая тень запаха... Словно год за годом хозяйка поднималась сюда, легко тронув за ушами пробкой от любимых духов. Невесомый аромат пропитал каждую панель, ненавязчиво и в то же время надежно, так, что даже вонь хорошо выдержанной и упаренной мочи как будто отступила, потеряла остроту.
«Сирень и крыжовник…» интересно, как они пахнут на самом деле? Может быть, именно так?
Лена шагнула вперед и в сторону, чтобы увидеть картину, однако Сантели уже закрыл ее сорванным с изящного диванчика покрывалом. При этом он взглянул на лекаршу так зло, как будто она нарушила какое-то важное правило.
Оставалось зеркало, прямоугольное, напольное, в виде строгого прямоугольника в простой, без всяких украшений раме. Причем казалось, что поверхность не из стекла, а скорее какого-то полированного металла. По всему периметру черной рамы бежал повторяющийся рисунок, герб или клеймо - вписанные в ромб стрела, восьмиконечная звезда и лунный серп, перевернутый рогами вниз.
– Отлично, отлично, - Бизо потер ладони, сочившиеся едким потом. Несмотря на кажущийся успех, алхимика буквально трясло от нервного возбуждения, как будто самое интересное и тяжелое было впереди.
– Предложения?
– отрывисто
Зеркало ... Лена всмотрелась внимательнее и поняла, что в прямоугольнике ничего не отражается. Это было невозможно описать словами - зеркало казалось обычным, со всеми атрибутами зеркала ... и в то же время смотрело на мир пустым бельмом полировки. Лена машинально вытянула руку и коснулась рамы кончиками пальцев.
– Не трожь!
– вопль Бизо буквально отшвырнул ее в сторону. Алхимик орал так громко, что эхо его крика начало гулять по дому, отражаясь в пустых комнатах, под высокими сводами.
Бизо с неожиданной силой отбросил девушку в сторону, так, что та едва не напоролась на альшпис валькирии. Торопливо вытянул из-под балахона почти чистый платок и тщательно вытер дерево там, где поверхности коснулась рука Лены. Испуг алхимика был не наигранным, лекарша явно учудила нечто-то крайне скверное.
– Вроде обошлось, - пробормотал Бизо, вглядываясь в дело рук своих. И грозно рыкнул.
– Не вздумай больше! Это же Око!
Что такое «Око», да еще с явной Большой Буквы, Лена понятия не имела. А вот Шарлей, похоже, знал, так что понимающе кивнул, впрочем, без особого осуждения во взгляде.
– Так, - Сантели положил топор на диванчик, образовав высокохудожественную инсталляцию высокого с низким, мирного с военным. Резко хлопнул в ладоши.
– Еще раз и быстро, солнце заходит. Предложения!
– Ночевать придется тут, - Бизо успокоился и высказал очевиднейшую мысль.
– Разделяться нельзя. Потрошить все станем завтра поутру.
– Есть, что взять, - вставил Зильбер, почесывая бакенбард одной рукой. Вторая не выпускала оружие со стрелой на тетиве.
– Здесь вроде удобно, войти можно лишь по лестнице, - предложил Айнар и сразу же усомнился, критически глянув наверх.
– Но стекляшка вот эта...
– тоже засомневался Зильбер.
– Через нее крылан войдет по щелчку, - согласилась Шена.
– И свет будет виден за переход, - буркнул алхимик, еще раз протерев зеркальную раму.
– На свет сбегутся все окрестные ...
Алхимик не стал продолжать, и без того было ясно, что есть кому сбегаться, и хорошего они точно с собой не прихватят.
Снаружи подступал сумрак. От солнца, и без того скрытого тучами, остался лишь красноватый блик у самого горизонта. Здесь, под стеклянным потолком, все окрасилось в мутно-желтый цвет, который в свою очередь быстро наливался серо-коричневыми тонами. А на первом этаже наверняка уже темно, как в подвале. Лена прикинула, что еще четверть часа, и наверху тоже стемнеет. А луна вряд ли пробьется лучами сквозь болотную дымку.
– Ищите комнату, - подытожил Сантели без лишних раздумий.
– Небольшую, но со ставнями и чтобы дверь запиралась. Справа от читальни вроде была пара таких. Мы пока здесь останемся, есть дело. Закончим - спустимся. Сюда не заходить. Все.
Дождавшись, когда последний «смоляной» спустится вниз по винтообразной лесенке, Бизо тронул рычаг, искусно замаскированный под стойку для магического светильника. Дернул и повернул особым образом. Изогнутые лепестки того же металла, что и перила, скользнули из скрытых пазов, закрыли диафрагмой спуск, надежно изолировав комнату от остального дома. Бригадир, алхимик и меченосец остались одни.