Озеро Черного Дракона
Шрифт:
Снова появилась женщина и молча провела Нгуена в полутемную комнату с опущенными жалюзи. В ней стоял низенький круглый столик и три таких же кресла. Навстречу Нгуену поднялся пожилой мужчина со строгим, даже суровым лицом. Женщина вышла, тихо притворив за собой дверь.
Нгуен поклонился:
— Здравствуйте, господин By Фын.
— Здравствуйте. Кто вы и откуда?
— Я Нгуен из долины Желтой Протоки. Вам прислал привет товарищ Ши.
При этих словах выражение лица By Фына сразу смягчилось. Он шагнул навстречу Нгуену
— Садись, брат. Ши говорил мне, чтобы я ждал тебя... — и, помолчав, добавил: — За товаром приехал?
— Да. Очень он нам нужен.
— Слышал. К утру приготовлю. Рано утром подъезжай с арбой к этому дому, но только со стороны входа в сад. Вот сюда...
By Фын подвел Нгуена к окну и приподнял жалюзи:
— Как подъедешь, начни громко расхваливать свой товар.
— Понял, брат.
— Выйдет к тебе женщина, которую уже видел в аптеке. Людей, которых встретишь вблизи калитки, не пугайся, если что — женщина тебя предупредит... Пока будешь выбираться из города, вблизи тебя будут наши люди. На всякий случай...
— Спасибо, брат.
Нгуен попрощался с By Фыном и заторопился на рынок к Хуну.
ПРОДАВЕЦ БАН-КЫМА
Окраина Ханоя просыпается очень рано. День там, как и в деревне, начинается с пронзительных криков петухов, лая собак и скрипа первых повозок. Затем начинают постукивать по тротуару деревянные подошвы горожанок (многие здесь носят высокие лакированные деревянные подошвы, перехваченные на ноге узеньким ремешком), скрежещут раздвигаемые металлические решетки и ставни, которыми торговцы на ночь закрывают двери и окна своих магазинов. И вот уже над улицей разносятся зазывающие голоса бродячих торговцев:
— Свежая зелень! Свежая зелень!
— Кому вкусные крабы!
— Есть вареный рис!..
Один продавец подкреплял свои возгласы дробным стуком шарика, подвешенного к деревянной дощечке, другой — громким щелканьем больших ножниц, третий — зео-ном колокольчика.
Переночевав с Хуиом-Петушком во дворе рыночпой харчевни, Нгуен поднялся на рассвете. Как только гражданскому населению было разрешено появляться на улицах, он запряг буйвола и поехал к знакомой улице.
Когда арба остановилась неподалеку от калитки сада By Фына, Нгуен бросил на Хуна-Потушка многозначительный взгляд и певуче затяпул:
— Свежие кокосовые орехи! Бананы, бананы!
Даже эта тихая улочка в утренние часы была оживлена. Тесной толпой окружили домохозяйки продавца древесного угля для жаровен. Устроившись под ветвистым деревом, уличный парикмахер наголо брил голову старика. А рядом, в черном атласном халате и белых шароварах, сидел на корточках под широким полотняным зонтиком предсказатель судьбы. Перед ним на круглом столике горела свеча и лежала стопка книг и таблиц с загадочными знаками.
— Вкусные бананы! Свежие
Около Нгуена прохаживался продавец бан-кыма — молодой человек лет двадцати пяти, живой, ловкий, с быстрыми глазами. Он внимательно посмотрел на Нгуена и его арбу и опустил на землю коромысло с двумя тяжелыми корзинами.
— Бан-кым, бан-кым! — певуче затянул продавец. — Кто хоть раз попробует мой бап-кым, будет покупать его только у меня!
Он улыбался и подмигивал прохожим, взглядом указывая на свои корзины с аккуратными пакетиками из пальмового листа, начиненного недозрелым рисом, смешанным с патокой, мякотью кокосового ореха и зернами лотоса.
«Какой бойкий торговец! — подумал Хун. — Наверно, у такого товар долго но залеживается... Даже если не хочется, обязательно купишь».
Но вот скрипнула калитка By Фына, и па улицу вышла знакомая женщина. При виде ее Нгуен с еще большим рвением стал расхваливать свой товар:
— Купите, госпожа, кокосовые орехи и бананы.
— Куплю, добрый человек, если свежие и недорого.
— Поглядите, госпожа, совсем свежие и продам дешевле, чем на рынке... Домой уж тороплюсь.
Женщина подошла к арбе и стала отбирать гроздья бананов и кокосовые орехи.
— Не поможешь ли, добрый человек, отнести все это ко мне? — спросила' она, указывая на покупку. — Мой дом рядом.
— Конечно, госпожа, — заторопился Нгуен. — Давайте я уложу все это в корзину... А ну-ка, сынок, помоги!
Взвалив на плечо поклажу, Нгуен вслед за женщиной скрылся за калиткой сада. Прошло минут десять, и оп вновь показался с той же корзиной на плече.
В корзине поверх пальмовых листьев лежало только несколько кокосовых орехов. Отодвигая корзину в глубь арбы, Хун почувствовал необычную тяжесть. Значит, под пальмовыми листьями уже лежала взрывчатка.
— Ну, поехали! — сказал Нгуен и, бросив быстрый взгляд в сторону продавца бан-кыма, тронул буйвола.
Когда арба отъехала, поднял свои корзины и продавец бан-кыма. Он шел вслед за Нгуеном и продолжал расхваливать свой товар. Время от времени, когда появлялся покупатель, продавец отставал, но вскоре снова нагонял медленно плетущуюся арбу. Вначале Хун не придал этому здачения, но. когда, свернув в переулок уже на окраине города, он снова увидел продавца бан-кыма, мальчик забеспокоился.
— Дядя Нгуен, видите этого человека? — встревоженно шепнул Хун. — Ведь это тот, который стоял возле калитки. Может быть, это шпик?
Но Нгуен, скосив глаза в сторону, шепнул:
— Это наш человек, Петушок. Не оглядывайся на него.
Впереди показалась городская застава. Но что это? Вереница повозок и автомашин запрудила перекресток, к которому приближались Нгуен и Аистенок. Остановив буйвола, Нгуен подошел к стоящим впереди людям.
— Не скажете ли, уважаемые, что тут случилось? — осторожно спросил он.