Ожерелье Клеопатры
Шрифт:
– Не стоит, – отказался Тавров. – Попробуем его без шума взять.
Сантехник Вова вышел через полчаса и направился к соседнему подъезду. На улице был ветер со снегом, и Вова придерживал рукой капюшон, пряча щеки в мех от колючих снежинок. Тавров дал знак оперативникам, и они быстро направились к подъезду.
На пятом этаже возле квартиры Мамедова они остановились. Один оперативник прижался спиной к двери соседней квартиры, чтобы Мамедов не смог разглядеть его в глазок, второй укрылся за выступом стены. Тавров сжал в кармане электрошокер
– Чисто, Валерий Иванович! Заходите!
Тавров вошел в квартиру и увидел в углу комнаты связанного поясом от шелкового халата сантехника Вову. Сам халат выполнял роль кляпа. Вова испуганно таращил глаза и мычал.
– Вот гадство! Ушел, сволочь! – выругался Тавров. – Хорошо хоть, ОМОН не вызвали, а то позору было бы…
Оперативник достал рацию и сообщил дежурному приметы Мамедова. Второй опер заметил:
– А он вроде в соседний подъезд шел… Надо проверить!
– Вот сейчас и займешься! – хмуро отозвался второй, пряча рацию.
Проверка квартир в подъезде, в сторону которого направился переодетый сантехником Мамедов, результатов не дала. А вот при обыске в квартире Мамедова обнаружились две интересные находки.
В стене между комнатой квартиры Мамедова и кухней квартиры Пургиных оперативники обнаружили замаскированные подслушивающие устройства, которые со стороны кухни Пургиных обнаружить было невозможно. Таким образом, Мамедов мог прослушивать все разговоры, которые велись в кухне и коридоре Пургиных.
Вторая находка оказалась еще более интересной: в ящике шкафа обнаружили нечто похожее на кусок перчатки из силиконовой резины. Ковригин провел пальцем по поверхности резины и уверенно заявил:
– Могу поспорить, что на этом куске силикона рельеф отпечатка ладони Пургина! На ощупь резина словно смазана жиром: я думаю, что это крем, аналогичный тому, который Пургин употреблял после бритья.
– Не буду спорить по этому поводу даже на бутылку пива! – согласился Тавров. – Одно непонятно: похоже, что эту силиконовую пленку получили с отпечатка ладони Пургина. А вот как могли получить сам отпечаток с живого человека в здравом уме и твердой памяти?
– На это могут ответить лишь Мамедов и сам Пургин, – заметил Ковригин. – Да и вопрос, в сущности, неактуален. Петров официально опознал орудие нападения как взятый у него Мамедовым за несколько дней до нападения на Пургину разводной ключ. Так что найденные улики неоспоримо свидетельствуют: Мамедов напал на Пургину, ударил ее разводным ключом, снял с нее ожерелье – деньги из кошелька и кредитка, его, разумеется, не интересовали: ведь он не собирался инсценировать ограбление случайным преступником, он собирался подставить Пургина! Поэтому он смазал силиконовый имитатор ладони Пургина кремом, приложил к рукоятке разводного ключа и спрятал его за батарею парового отопления, где его обязательно
– Если Мамедов снял антикварное ожерелье с Пургиной, то что же тогда лежало в той самой бархатной коробочке в тайнике на даче? – напомнил Тавров.
– Да оно же и лежало! – воскликнул Ковригин. – Напомню, что визит неизвестных к тайнику на даче случился сразу же после побега Пургина! И заметьте, что в процессе следствия выяснилось: отношения супругов Пургиных были не только не безоблачные, но фактически дело шло к разводу. Пургин предусмотрительно продал дачу, дабы жена не могла претендовать на свою долю, после чего наступила очередь старинного и весьма дорогого ожерелья. Видимо, Пургин забрал его у жены и положил в тайник, а жена каким-то образом прознала про тайник и втайне от мужа снова изъяла его.
– Кстати, к тому времени дача уже была продана новым владельцам, – напомнил Тавров. – Почему же Пургиных охрана продолжала впускать на территорию дачного поселка?
– Охранники дачного поселка показали, что такова была договоренность нового владельца дачи с Пургиным, – пояснил Ковригин. – Тот все равно не собирался появляться на даче до весны, и Пургин получил от него разрешение не торопиться с вывозом имущества, а делать это постепенно на протяжении зимы.
– То есть фактически Пургины продолжали пользоваться дачей даже после ее продажи, – подытожил Тавров. – А кто новый владелец дачи?
– Какой-то отставной генерал, – ответил Ковригин. – Причем живет не в Москве и даже не в области. А дачу купил, чтобы быть ближе к родственникам, живущим в Москве.
– Ты мне на всякий случай дай данные по этому генералу, – попросил Тавров.
– Нет проблем, Валерий Иванович! – заверил Ковригин. – Вы сейчас в офис или домой? Куда вас подбросить?
Тавров взглянул на часы: ух ты! Уже седьмой час! Однако, ну и провозились они тут… Надо бы сразу домой, но в холодильнике пустовато…
– Ты меня, Ваня добрось до моей станции метро, только не к дому, а к ближайшему магазину.
– Без вопросов, Валерий Иванович!
Тавров купил яиц, сыра, молока и еще кое-что из продуктов по мелочи. Только мясо он тут не покупал: мясо тут было дрянное. Зато был отличный выбор французских вин из Бордо, которые обожала Ленора.
Дома Тавров приготовил яичницу с грудинкой и сыром, нарезал своего любимого финского сыра «Ольтермани» и открыл бутылку коньяка. Покончив с ужином, Тавров хотел было продолжить чтение файла Шона, но передумал: какой смысл от изучения всех исторических перипетий, когда они ни на йоту не приближают к убийце?
Поэтому Тавров сварил себе кофе, налил в бокал коньяку и включил телевизор. Точнее, он хотел включить телевизор и с этой целью несколько раз нажал на кнопку пульта, но без какого-либо успеха. Телевизор не включался. «Блин! Батареи разрядились!»
Ничего не поделаешь: придется вставать и идти к телевизору!
Тавров уже было сделал усилие, как вдруг остолбенел: из-за оконной занавески выглянула кошачья мордочка. Тавров посмотрел в сторону двери – предчувствия его не обманули: вторая кошка сидела на пороге.