Оживление без сенсаций
Шрифт:
Гипогликемия сопровождается разнообразными симптомами: депрессия, нервозность, раздражительность (в 90 % случаев), сонливость, головокружение, головные боли, расстройства пищеварения (70—90 %Ь беспокойство, бессонница, тревожность, трепетание сердца и учащение пульса, мышечные боли, потливость (50—70%). Несколько реже (в 50% случаев) встречаются такие симптомы, как расстройства координации движений, неясное зрение, затрудненное дыхание, аллергия, слабая или кричащая речь, вздыхания и зевания, отсутствие сексуальных устремлений, импотенция, ночные страхи и т. д.
Но чаще всего гипогликемия проявляется в депрессии: по данным американского исследователя Росса, она, например,
При гипогликемии «третьего состояния» помогает комплекс витаминов, но главное — диета. Она должна быть высокобелковой, высоковитаминной и малоуглеводистой (совершенно недопустимы рафинированные углеводы — рафинированный сахар, белая мука). Необходим полный отказ от сладостей и алкогольных напитков при резком сокращении кофе и чая. Для профилактики и лечения гипогликемии нужно употреблять в пищу как можно больше природных продуктов».
Статья заканчивается очень важным заключением. «Есть еще много заболеваний и близких к ним состояний, которые не укладывают человека в постель, не освобождают от работы, семейных и прочих обязанностей, но которые сужают его потенциальные возможности и требуют медицинской помощи.
Как было уже сказано, больше половины людей находится в «третьем состоянии». Оно имеет ряд существенных отличий как от здоровья, так и от болезней. Если последние продолжаются дни, недели, месяцы и редко дольше, то «третье состояние» сохраняется годы, десятилетия и даже всю жизнь. В «третьем состоянии» человек не использует все психические и физические возможности, заложенные в него природой, и вероятно, в ряде случаев ему не суждено сделать главное в своей жизни. В этом состоянии и истоки многих болезней. Умение диагностировать это состояние, предотвращать и ликвидировать — важнейшая задача науки и практической медицины».
Итак, больной, попадающий сегодня в реанимацию, совсем не тот человек, которого привозили на телеге к врачу много лет назад. Современный пациент издерган неврозами, насыщен излишней информацией и чужеродной для него химией, артериальное давление его часто понижено, в тканях много жира, а в крови мало сахара. Вывод один: если мы, люди, не возьмемся всерьез за свое здоровье, за «здоровье здорового человека», то медицина будет становиться все лучше и лучше, а медики будут вылечивать все меньшее и меньшее число больных.
Сеанс на многих досках
— Борис Михалыч! Звонят со «Скорой»: такси врезалось в самосвал — к нам везут три шока!
—- Вызывай травматолога, хирурга, анестезиолога. Пусть операционные сестры моются на всякий случай. Заряжай три капельницы полиглюкином. Предупреди рентген и лаборантов.
«Трех тяжелых больных сразу в одну больницу? Значит, катастрофа где-то рядом, и больные тяжелые: везти их далеко нельзя. А может, пострадавших много больше, так что всем окружающим больницам досталось...»
Ревет сирена «скорой». «Ну вот, опять! Сколько раз им говорили, что реанимацию предупреждают по рации заранее и сигналить нам не надо. А больных по корпусам сиреной напугают так, что многим валидол понадобится».
— Так! Одну каталку закатывайте сюда... Что здесь? Ушиб? Живот как доска... Дима! Смотри, по-моему, сразу в операционную? Да? Поднимайте его наверх... Так! Это водитель?... Спокойно! Нельзя подниматься! Ребята! «Скорая»! Подержите его... Лежи, лежи спокойно!... А здесь что!.. Таз?... Таз в реанимационный зал!
Картина начинает проясняться. У первого парня, примерно двадцати лет, ушиб живота и, наверное, разрыв селезенки — его срочно берут на операционный стол: надо останавливать кровотечение. Им займутся анестезиолог
У водителя типичный «перелом шофера»: ударился грудью о баранку, сломал ребра и грудину. Он возбужден, мечется, вскакивает, дышит с трудом, лицо бледное, покрыто потом. Раньше такое состояние называли плевропульмональным шоком, но дело тут, скорее, не в болевом шоке из-за повреждения плевры, а в нарушении дыхания. Глубоко вдохнуть больной не может из-за болей; к тому же перелом ребер и грудины нарушил каркасность, жесткость грудной клетки: на вдохе она не может целиком расшириться, из-за чего больному не хватает воздуха. Он задыхается, возбужден (признак кислородного голодания).
Если при ушибе грудной клетки разрывается ткань легкого, особенно с повреждением бронха, то между листками плевры накапливается воздушная подушка. Она полностью поджимает легкое, не дает ему растягиваться, а значит, не дает больному дышать. Возникает пневмоторакс («пневма» — воздух, «торакс» — грудная клетка): воздух отодвигает сердце в здоровую сторону и, конечно, перекручивает крупные сосуды. Если вовремя не выпустить воздух, может остановиться кровообращение.
Реаниматолог заподозрил у водителя пневмоторакс и оказался прав. Из левой плевральной полости пострадавшего удалили 2 литра воздуха, после чего он успокоился, стал дышать глубже, синюшность губ, языка и ногтей уменьшилась. В плевральную полость ему ввели резиновую трубку: через нее воздух выходит в атмосферу, а войти обратно не может, так как на наружном конце трубки есть специальный клапан — водяной замок. Теперь судьба больного зависит во многом от того, сможет ли он хорошо откашливаться. Если из-за болей он начнет щадить свою грудь, то в бронхах будет задерживаться мокрота и произойдет закупорка трахеобронхиального дерева. Значит, реаниматолог должен в первую очередь решить проблему обезболивания. Самым надежным, хотя и непростым методом является введение тоненькой трубочки в так называемое перидуральное пространство спинного мозга. Через трубочку впрыскивают анестезирующие растворы, которые омывают корешки чувствительных нервов и полностью снимают боль в переломанных костях грудной клетки.
Борис Михайлович готовится к перидуральной анестезии, а сам размышляет о том, что делать с костными отломками ребер и грудины: ведь надо добиться, чтобы их подвижность не нарушала вдоха. Травматологи могут сшить их специальной проволокой. А можно предотвратить дыхательную недостаточность, подключив пострадавшему респиратор хотя бы через загубник. «Ладно,— думает реаниматолог,— обезболим и посмотрим, что будет с кашлем, как расправится легкое после ликвидации пневмоторакса, как будут двигаться разные участки грудной клетки». Опытный глаз отмечает: больному стало легче, его уже можно на время оставить, чтобы заняться другим пострадавшим.
Вот так начинается самое трудное в работе реаниматолога — распределение внимания: надо помнить о больном с гипотермией, следить за дыханием шофера, заниматься пострадавшим с переломом костей таза, иметь в виду, что больного с разрывом селезенки скоро переведут из операционной и ему надо готовить место в палате. К тому же за спиной дежурного врача в палатах еще уйма тяжелых больных, у которых каждую минуту что-то может случиться. Ко всему примерно раз в 1,5—2 часа раздается звонок из другого отделения больницы — просят консультации по телефону. Дав совет, реаниматолог включает «телефонного больного» в зону внутреннего контроля: он помнит о нем, он готов в любую минуту продолжить консультации. Мало того, реаниматолог обязательно должен уделять внимание сестрам: кто из них устал, кого надо подбодрить, кого подменить, кого отругать.