Оживший камень
Шрифт:
Мундиры не по уставу расстегнуты, на белой рубашке одного из них кровь, а в руке другого открытая бутылка игристого.
— Нарушаете, господа! — повторил один из них. — Какая же закуска без выпивки?
— Согласен, вы непростительно трезвы, — резво закивал второй, отчего позеленел и сжал губы.
— А поедемте с нами, к цыганам!
— А мы к цыганам? — удивился носитель бутылки, щедро хлебнул оттуда и махнул рукой, едва не облив нас: — А действительно, господа, давайте к цыганам!
На набережной за ними мелькнул проблесковый
— Это кто? — тихо спросил я Головина, пока гвардейцы отвлеклись на блюстителей порядка.
— Преемники твои! — раздраженно ответил друг, с сожалением поднимаясь.
— Преемники? — не понял я.
— Преемники? — хором вторили гвардейцы, расслышав капитана.
— Простите, сударь, — окровавленный гвардеец выступил вперед, пошатнулся, но устоял на ногах: — Мы не представлены, но судя по вашему виду это было увлекательное приключение. Было бы интересно послушать…
— Поручик! — Николай оправил форму, намекая на их неподобающий вид.
Но ёж там плавал… Гвардеец это понял по своему и протянул капитану бутылку.
— Простите мне мои манеры, угощайтесь, ваш высокблародие.
— Ну ладно вам, Головин, — обезоруживающе улыбнулся другой. — Не будьте снобом, ну немного погуляли, с кем не бывает.
— Вот с вами это постоянно бывает!
— Благодарю, — неправильно понял гвардеец, горделиво зарделся и перевел мутный взор на меня. — Так с кем имею честь?
— Граф Вознесенский, Александр Лукич, к вашим услугам.
В наступившей тишине особенно громко разбилась о брусчатку бутылка игристого и зашипела пеной. Николай тяжко вздохнул и снова осуждающе посмотрел на меня.
Но отказаться представиться было не в моих правилах.
— Тот самый? — второй гвардеец, кажется, даже протрезвел.
— Других таких нет, слава богу… — пробормотал друг.
— Возможно, — осторожно ответил я, оценивая обстановку.
В моей памяти этих ребят не было, но кто знает. Графа половина столицы обожала, преимущественно женская, а вторая половина жаждала прибить.
Гвардейцы переглянулись и как-то приосанились.
— Ну тут… — задумчиво начал один.
— Однозначно, — радостно ответил второй. — К чертям цыган, в Метрополь! Такое нужно отметить! А цыган потом можно и туда позвать…
И они вдвоем ринулись ко мне.
— Стоять! — рявкнул командирским голосом Головин.
Муштра пробилась даже сквозь сильнейший хмель и гвардейцы замерли. Ну, как уж получилось в таком-то состоянии. Безмолвно покачивались бухими березками.
— Отставить Метрополь! Отставить отмечать! Отставить цыган! Вы никого не видели, а уж тем более графа Вознесенского! Домой, спать. Приказ ясен? — Николай разошелся не на шутку, приятно было посмотреть.
Действительно вырос, молодец. Стать вон какая стала, где тот стеснительный парень, который постоянно смущался от моих выходок?
— Так точно! — гаркнули
— Брянцевы, чтоб их… — словно проклятие, бросил вслед им Коля.
— Братья?
— Вот как ни странно, но нет. Однофамильцы. Свято место пусто не бывает, вот они и появились, словно тебе на замену. Твою славу им пока переплюнуть не удалось, но стараются. Добрый совет, Александр, не связывайся с Брянцевыми. Боюсь столица такого союза не выдержит…
Друг взглянул на меня, ожидая ответа, но я только плечами пожал. Головину это явно не понравилось, но настаивать он не стал. Посмотрел прощально на Неву и махнул рукой:
— Так, привал окончен. Давай-ка отсюда, пока ещё кого не принесло на твою знаменитую голову. Надеюсь, у них хватит ума молчать о твоем возвращении.
— Ну это сложно будет скрыть.
— А тебе так не терпится встретиться со всеми старыми знакомыми? Для тебя же стараюсь, хоть какое-то время дать.
— Спасибо, друг, за заботу, — я похлопал его по плечу. — Уж справлюсь, не переживай.
— Справится он, — проворчал Николай. — Разберется, справится. Не узнаю тебя. Признавайся, ты что-то задумал?
Его пристальный взгляд меня не смутил. Головин был менталистом, и довольно неплохим. Благодаря этому и продвинулся так быстро. Впрочем, в этом сомнений ни у кого не было. Упорству графа можно было позавидовать.
Пока я кутил, он усиленно практиковался, стремясь к новому рангу силы. И добился своего.
Менталисты не могли читать мысли, но умели считывать намерения и правдивость. Чем выше ранг, тем лучше результат. Но там уже скорее умение задавать правильные вопросы.
Головин пока вопросы задавать не умел. А может и не хотел, конкретно сейчас.
— Нет, — искренне ответил я. — Ничего дурного в помыслах нет.
— Так у тебя дурного и не было! Всё исключительно хорошее, в том то и проблема, — он отмахнулся: — Ладно, устал я, день выдался богатый на впечатления. Давай всё же отвезу тебя домой. А позже зайду и ты мне расскажешь, где был всё это время. Если, конечно, посчитаешь необходимым.
Точно обиделся. Забавный малый, но хороший человек всё таки. И рад мне, и обиду скрывать пытается, пусть и неудачно. Ничего, наладим отношения, такие люди нужны рядом.
Но тут слова пустое, дела нужны. А уж за этим не постоит.
Пока мы ехали обратно на Петербургский остров, я любовался ночным городом. Ух какой получился! Видел бы царь, что не зря все усилия были.
И сколько магии! Она оплетала улицы и дома, уходила под землю и витала в воздухе. Всё наполнял эфир. На нём горели фонари, пульсировали охранные метки дверей и даже внутри автомобиля, на котором мы мчались, бурлил эфир.
Эфирники-то неплохо устроились. Петр радел за прогресс, усовершенствование технологий и науки, не полагался только на эфир. Но потомки пошли по более простому пути.