Ожог от северного сияния
Шрифт:
Он собирался было возразить, но из супницы вылетел ароматный запах щей и поплыл по столовой. Карп Григорьевич попробовал содержимое ложки и довольно причмокнул губами:
– То-то же! Щи да каша – пища наша!
Готовила Любовь Петровна божественно, или только с голодухи так казалось. Тина утром и не позавтракала, от переживаний кусок в горло не лез, а потом некогда стало, все так завертелось…
Карп Григорьевич с расспросами не лез, с внуком дела обсуждал или про рыбалку рассказывал, как «на сомиков с мужиками ходил». Тина разомлела и от сытной еды, и от тихих разговоров,
Она извинилась и выскользнула из-за стола, зашла в ванную, куда их с Антоном по приходе отправила Любовь Петровна со словами «Ты всегда перед едой лапки чисто с мылом мой!». Карельский пожал плечами, шепнул: «Иногда кажется, Любушка забывает, что мне давно не три года». Но послушно потопал к раковине, Тина поплелась следом. Полузабытая фраза пробудила детские воспоминания: мама, веселая и спокойная, напевает, хлопочет на кухне, зовет к столу с приговоркой про лапки и мыло. За ними вылезли другие – мрачные, тяжелые, – от которых она с трудом пыталась избавиться с тех пор, как ее, нескладного и испуганного подростка, забрала к себе тетя Зина…
Когда Тина бесшумно (не нарочно, просто подошвы тапочек такие мягкие) вернулась в холл, до нее донеслись приглушенные голоса из столовой:
– Хорошая девочка. – Это Карп Григорьевич. Надо же, она почему-то понравилась ему. Тина улыбнулась.
– Дед, ты реально так думаешь? Или меня подкалываешь? – А это Антон, в голосе слышится обидная насмешка.
– Антон, – вздохнул Карельский-старший, – учись смотреть вглубь, не скользи по поверхности.
– Ага, на поверхности целый зоопарк в джунглях… Твое здоровье, дед.
Звякнули бокалы.
– Если ты про эти рисунки… как их называют…
– Тату.
– Их можно свести. А вот червоточину с души не сведешь. Антонина – хороший человек, это сразу видно. Зря ты так поспешил со свадьбой, надо было еще поискать. Забыл, о чем говорили в кабинете?.. И ты что, девочку решил голодом заморить? Почему она так на еду набросилась, как будто век не едала?..
Тине стало стыдно. И правда, как дикарка на еду накинулась, только что в свиной окорок зубами не вгрызлась.
– Сегодня как-то не до трапез было. Ты же сам хотел, чтобы была жена. И как можно быстрее…
Ответ Карельского-старшего расслышать она не успела, за спиной раздался неодобрительный голос:
– Заблудилась, что ль?
Тина вздрогнула и оглянулась, рядом стояла Любушка, на ее лице читалась откровенная неприязнь: и чем ты тут, голубушка, занимаешься? Подслушиваешь?
– Я не… – начала Тина и осеклась, именно этим она и занималась. – Давайте
Любушка раздумывала мгновение, потом передала поднос:
– Ну помоги. Ты же теперь вроде как хозяйка, – и поспешно добавила: –Аккуратно только, сервиз старинчатый, смотри, не грохни. Карп Григорич жуть как расстроится.
Тина со своей ролью справилась, «старинчатые» чашки с блюдцами не расколотила. Варенье из кисленькой красной ягодки – никогда такую не пробовала раньше, клюквой называется – аккуратно разложила по розеткам. А если помазать сверху на Любушкины блинчики…
– Антонина, скажу честно, ваш брак с Антоном несколько скоропалителен. Не знаю, что вам наплел этот обалдуй, но наша семья жаждет продолжения рода. – И тут Карпу Григорьевичу позвонили.
Изъясняясь языком тети Зины, у Тины «глаза из орбит чуть не выскочили». Чашечка ходуном заходила в ее пальцах. Она быстро поставила ее на стол, от греха подальше.
На ее телефон тут же прилетело сообщение от Антона, которое изрядно успокоило: «Не парься. У деда прикольчики такие». И смеющийся смайлик.
– Так вот, Антонина, – продолжил Карп Григорьевич, закончив телефонный разговор. Отвечал он отрывисто и сухо. Тина с легкостью представила, как он управляет своей рыбьей империей и наказывает виновных. – Давайте выпьем за будущего наследника.
Тина, приободренная посланием от супруга, решила подыграть и добавила:
– Или наследницу…
Повисла неловкая пауза, Карельские заметно напряглись, Любушка постучала костяшками пальцев о дубовый комод и тихонько сплюнула через левое плечо.
– Как получится, – закончил Антон и, слегка расплескав шампанское, чокнулся бокалом в первую очередь с дедом, потом с остальными.
– Да, вот еще что, – продолжил Карп Григорьевич. – Расписались вы втихаря, но свадьба должна быть что надо.
– Это обязательно? – пискнула Тина. Злить морского царя не хотелось, интуитивно понимала, что бурю рыбный король устроит в лучшем виде, мало не покажется.
– Обязательно, – припечатал Карельский-старший. – Настоящая свадьба в северных традициях на Щучьем острове. Организацию возьму на себя, вам, Антонина, не придется ни о чем беспокоиться, – добавил, по-своему расценив ее замешательство.
Она кивнула.
– И да, Антонина, вам нужно будет пройти медосмотр. И логичнее было бы начать именно с этого, – с укором сказал он внуку. Тот как ни в чем не бывало жевал блинчики и щурился от удовольствия. – Это не займет много времени. Скажем, завтра. За час управитесь. Адрес пришлет мой секретарь.
Медосмотр? Это еще зачем? – удивилась Тина, но промолчала. Что-то подсказывало ей, не для того, чтобы оформить медстраховку.
Глава 7
В восемь утра они погрузили вещи в машину, заскочили в медицинский центр (Тину уже ждали, осмотр, как и обещал Карельский-старший, занял не больше часа), потом вырулили на трассу. Мчались без остановок часов шесть, пока не попали в тихий городок, а оттуда – на причал. До острова Щучий надо было добираться на пароме.