Ожог от северного сияния
Шрифт:
Вдруг Антон чертыхнулся, и машина резко затормозила. Тина точно об лобовое стукнулась, если бы не ремень безопасности. А так «отделалась испугом», не сказать, чтобы легким. Могли запросто человека сбить – перед капотом стоял мужчина с фотоаппаратом в руках и растерянно озирался. Откуда он взялся? Тина с интересом разглядывала хвойные стены, обрамляющие с двух сторон грунтовую дорогу, – ни живой
Первой пришла в себя Ульяна, она опустила окно и истошно заорала:
– Придурок! Тебе что, жить надоело? Че под колеса бросаешься?
– Ребят, извините. По сосновому бору гулял и вроде вдоль грунтовки держался, а заблудился как-то. Целый час туда-сюда, и ни в какую… – устало заметил незнакомец. Гладко зачесанные волосы, глубоко посаженные глаза и ястребиный нос усиливали сходство с птицей.
– А, так это Щур водил, – со знанием дела заметила Ульяна, рассматривая его брендовую куртку и дорогую технику. – Чужих так-то не любит.
– Щур? – удивился фотограф.
– Типа хозяин острова. Гостинец нужно поднести, задобрить. Не знал, что ль?
– Не, первый раз слышу. Неделю как приехал, окрестности изучаю, – он потряс фотиком. – Только на дорогу выбрался (дорога-то точно к людям выведет), глазам не поверил: северное сияние. Да быть такого не может! Камеру быстрей доставать. Не успел, погасло.
– Турист, значит, к нам пожаловал. – В голосе Ульяны послышался интерес.
– До поселка подбросить? Или сразу в фельдшерский пункт? – спросил Антон, заметив, что фотограф прихрамывает на левую ногу.
– Если можно, то в поселок. А это так, потянул слегка, за корягу зацепился, – незнакомец забрался в машину.
Познакомились. Звали его Петром, на Щучий приехал из маленького южного городка за вдохновением и пейзажами.
Петр продолжил:
– На место такое набрел занятное. Водоем высохший, рядом столбик трухлявый. Что-то вырезано, а что там – бог его разберет. Вы же местные, знаете что?
– Я выросла на острове, после школы свалила, – засмеялась Ульяна.
– Чего так? Красота вокруг такая!
– А, тоска смертная! У Тошика дед из этих мест, а вот
Тина решила на провокации не поддаваться.
– К Щучьему озеру забрели, – сказал Антон, не отводя взгляд от дороги. – Раньше там громадные щуки водились, дед рассказывал, чуть ли не двухметровые. А потом озеро пересохло, рыба извелась. Гнилушки – остатки древнего идола Щура.
– Идола? Самого настоящего? – поразилась Тина.
– Нет, блин, игрушечного, – фыркнула Ульяна с заднего сиденья.
Бровь Антона вопросительно изогнулась:
– Ты вроде не из пугливых, а даже наоборот, открыта всяким нетрадиционным практикам… – сказал он так тихо, чтобы только Тина услышала, а потом продолжил обычным голосом: – Верили, что у каждого острова свой покровитель. У нашего – Щур, существо с головой дракона и телом щуки. Жил Щур на дне озера и выбирался только на зов северного сияния.
– Как интересно. Тина, вам, как и мне, все в диковинку здесь, – улыбнулся фотограф, встречаясь с Тиной взглядом в зеркале дальнего вида. – Мы с вами в некотором роде новенькие.
Какая улыбка у фотографа располагающая, сразу настроение улучшилось, не то что супруг – полдня с постной миной.
– А хочешь, тебе остров покажу? Я здесь каждый уголок знаю. Со мной не соскучишься, а, Петь? – промурлыкала Ульяна.
– Спасибо, такими красотами только в одиночестве любоваться. Место такое фактурное, со своей энергетикой. Как, должно быть, красиво на острове поздней осенью! – восторженно отозвался попутчик.
– Так оставайся, кто ж не дает? Ты вообще надолго? – Ульяна приподняла выщипанную бровку.
– Как дело пойдет, – уклончиво ответил Петр.
Машина неспешно поднималась по насыпной дороге в поселок. Тина дар речи потеряла от красоты, что из окна открывалась. В бабушкину сказку попала! А поглазеть было на что. Пышная деревянная резьба – у каждого дома своя – на фасадах, ставнях, торцах срубов, наличниках и свесах крыш. Жители друг от друга не прятались: ни одного высокого забора и в помине нет, все на виду. Тина так увлеклась, что и не заметила, когда попутчики вышли, и остались они с Антоном вдвоем.
Конец ознакомительного фрагмента.