P.S. Я все еще люблю тебя
Шрифт:
Мой торт будет шоколадным, ведь дети, да и все люди в целом, предпочитают шоколадный любому другому вкусу. Глазурь – вот где я дам волю фантазии. Возможно, соленая карамель, или маракуйя, или, может быть, кофейный мусс. Я подумывала о том, чтобы приготовить торт в стиле омбре, где глазурь переходит от темного к светлому. Я чувствую, что мой торт будет пользоваться спросом.
Этим утром, когда я забрала Китти из дома Шанаэ, я поинтересовалась у ее мамы, какой торт она испечет для пирожного шествия, поскольку миссис Роджерс – вице-президент родительского комитета начальной школы. Она вздохнула
– Я испеку то, что найдется в моей кладовой от «Данкен Хайнс». Либо его, либо «Фуд Лайон». – Затем она спросила меня, что собиралась испечь я, и когда я ответила, заявила: – Я выдвину твою кандидатуру на звание «Юная Мама Года», – что заставило меня рассмеяться, а так же придало еще больше стимула испечь самый лучший торт, так, чтобы все знали, что предлагает Китти. Я никогда не рассказывала папе или Марго, но однажды в средней школе моя учительница английского спонсировала чаепитье «мама-дочь» в честь Дня матери. Чаепитье проходило после школы, нечто необязательное, но мне очень хотелось пойти и попить чай с бутербродами и булочками, которые она обещала принести. Однако оно проводилось только для мам и дочерей. Полагаю, я могла бы попросить пойти Бабушку – Марго несколько раз делала так для разных мероприятий – но это было бы не то же самое. И хотя я не думаю, что Китти бы беспокоилась из-за таких вещей, я все еще вспоминаю тот день.
***
Пирожное шествие проходит в музыкальном зале начальной школы. Я вызвалась быть ответственной за музыку для него, и составила плейлист со всеми песнями, в которых упоминался сахар. Конечноже, «Sugar, Sugar» Archies, «Sugar Shack»,«Sugar Town», «I Can’t Help Myself (Sugar Pie, Honey Bunch)». Когда я захожу в музыкальный зал, мама Питера с еще одной мамой расставляют торты. Я колеблюсь, не зная, что делать.
Она приветствует:
– Привет, Лара Джин, – но ее улыбка не затрагивает глаз, и от этого у меня в животе ощущается слабость. Какое облегчение, когда она уходит.
Весь день тут приличная толпа, некоторые люди играют больше одного раза ради торта своей мечты. Я продолжаю направлять народ в сторону своего карамельного торта, до которого еще не дошла очередь. Там есть немецкий шоколадный торт, который заворожил народ и который, я вполне уверена, куплен в магазине, но о вкусах не спорят. Сама я никогда не была любительницей немецкого шоколадного торта, ведь кому вообще захочется есть влажную кокосовую стружку? Бррр.
Китти соизволила уделить час своего времени на помощь мне в пирожном шествии, и теперь бегает вокруг с друзьями, когда в комнату заходит Питер со своим младшим братом Оуэном. Играет «Pour Some Sugaron Me». Китти идет к нему поздороваться, в то время как я занимаюсь тем, что гляжу на свой телефон, пока она показывает им торты. Я опускаю голову, делая вид, что пишу смс, когда Питер подходит и встает рядом со мной.
– Какой из тортов твой? Кокосовый?
Моя голова резко поднимается.
– Я бы никогда не купила магазинный торт для этого.
– Я пошутил, Кави. Твой – карамельный. Это сразу видно по тому, как необычно ты покрыла его глазурью. – Он замолкает и засовывает руки в карманы. – Итак, просто чтобы ты знала,
Я пожимаю плечами.
– Откуда мне знать, может быть, ты уже написал ей и сообщил, что я здесь, так что.
– Я же говорил, что мне плевать на эту игру. Я считаю ее тупой.
– Ну, а я – нет. Я все еще планирую выиграть. – Я ставлю следующую песню для пирожного шествия, и все дети бегут занимать места. – Так вы с Женевьевой снова вместе?
Он испускает грубый звук.
– Какое тебе до этого дело?
Я снова пожимаю плечами.
– Я знала, что рано или поздно ты к ней вернешься.
Питер испытывает боль от моих слов. Он поворачивается, будто собирается уйти, но затем останавливается. Потирая затылок, он говорит:
– Ты так и не ответила на мой вопрос о Макларене. Это было свидание?
– Какое тебе до этого дело?
Его ноздри раздуваются.
– Мне есть до этого гребаное дело, потому что всего несколько недель назад ты была моей девушкой. Я даже не помню, почему мы расстались.
– Если ты не помнишь, тогда я не знаю, что тебе сказать.
– Просто скажи правду. Не дури меня. – Его голос срывается на слове «дури». В любое другое время мы бы посмеялись над ним. Жаль, что теперь это невозможно. – Что происходит между тобой и Маклареном?
В моем горле образуется ком, из-за которого внезапно становится трудно говорить.
– Ничего. – Всего лишь поцелуй. – Мы друзья. Он помогает мне с игрой.
– Как удобно. Сначала он пишет тебе письма, теперь возит по всему городу и тусуется с тобой в доме престарелых.
– Ты говорил, что тебя не волновали письма.
– Ну, полагаю, волновали.
– Тогда, может быть, надо было так и сказать, – Китти смотрит на нас, ее лоб хмурится. – Не хочу больше об этом говорить. Я здесь, чтобы работать.
Питер пристально разглядывает меня.
– Ты с ним целовалась?
Сказать правду? Нужно ли?
– Да. Один раз.
Он моргает.
– То есть, ты хочешь сказать, что с тех пор, как началась эта дурацкая игра – и даже раньше – я жил жизнью холостяка, а сама ты тем временем заигрывала с Маклареном?
– Мы расстались, Питер. В то же время, когда мы фактически были вместе, ты был с Женевьевой…
Он запрокидывает голову и кричит:
– Я ее не целовал! – Некоторые взрослые поворачиваются и глядят на нас.
– Она была в твоих объятиях, – кричу я шепотом. – Ты обнимал ее!
– Я ее утешал. Боже! Она плакала! Я же тебе говорил! Ты сделала это, чтобы отомстить мне? – Питеру хочется, чтобы я ответила «да». Он хочет, чтобы все дело было в нем. Но я не думала о Питере, когда целовала Джона. Я его целовала, потому что хотела.
– Нет.
Мышцы на его челюсти подергиваются.
– Когда мы расстались, ты сказала, что хочешь быть чьей-то девушкой номер один, но посмотри на себя. Ты не хочешь, чтобы рядом был парень номер один. – Он жестом грубо показывает на стол с тортами. – Ты хочешь и тортик сохранить, и скушать его.