Пача number two
Шрифт:
Первый стакан я выпил как простую воду…
Да ёпэрэсэтэ! Ведь не первый же раз уже Лиза рожает, чего ж меня колбасит то так? Неужели из-за двойни?..
Короче, Степаныч почти меня напоил. Да и сам тоже довольно пьяненький был. Но зато нервы мало-мало у меня успокоились.
Дед уложил внуков спать и так и сидел со мной за столом. Потом ещё и Семён пришёл. Тоже к нам присоединился. Но младших Осадчих за стол не пустили. Молоды они пить ещё. Даже двадцати лет нет ещё…
Часы пробили три часа ночи. И почти сразу же хлопнула
— Ну что, папаша, радуйся! Родила твоя Лиза! Двоих родила! Парня с девкой… Куда?! Сиди тута пока! Потом посмотришь! Нельзя пока туда… Я чё пришла то? Вас порадовать, сказать, что нормально роды прошли… Да пусти ты, дурной! Жену свою потом целовать будешь…
Я, не слушая её возражений, расцеловал Настю в обе щёки и тут же тяпнул полстакана самогона, что протянул мне Степаныч.
Потом Настя ушла, а мы с мужиками выпили ещё за здоровье матери, за новорожденных… А потом я уже ничего не помню. Вырубило…
Проснулся я сидя за столом. Рядом сопел, уткнувшись лицом в руку, Семён. А вот Степаныча видно не было. Зато хорошо был слышен его могучий храп, доносящийся из спальни. По ходу, его туда или парни отвели, или сам он добрался.
Чувствовал я себя достаточно хорошо, не смотря на всё выпитое. Голова не болела, да и вроде как выспался даже. Лишь тело немного затекло от не вполне удобной позы, в которой я спал. На часах было почти шесть.
Выбравшись из-за стола, я сполоснул своё лицо под умывальником. Затем оделся и пошёл домой. Надеюсь, что теперь мне туда уже можно…
— А-а-а… Папаша явился… Выспался? — встретила вопросом меня сидящая на кухне Анфиса, пьющая чай.
— Чай будешь?
— Буду. Выспался… Как они?
— Нормально. Спят. Не переживай… Можешь посмотреть, только осторожно.
Я, конечно же, посмотрел.
Моя Лиза спала и улыбалась во сне. А рядом в кроватке лежали два свёртка…
Я перекрестился на иконы в красном углу и с облегчением сел к столу. Чай пить…
Царское село. Кабинет где-то в глубине Александровского дворца.
— Ники! Ну ты же император! Прикажи им! — молодой и высокий мужчина уговаривает другого, постарше и с бородкой.
— Мишкин! Ну ты как маленький! Хочу и всё! А комиссия утверждает, что эти карабины не нужны. Точнее, нужны, но не в таком виде.
— И что им опять не нравится? Ты же сам на испытаниях присутствовал! Даже наградил…
— Ну ведь калибр нестандартный!
— И что? Двадцать лет назад и три линии нестандартными были! Однако приняли же! А сейчас этот примем.
— Так патрон этот намного слабее. И пробиваемость ниже.
— Японцы ведь почти такими же стреляли во время войны. Но этот патрон получше, чем у них. И дешевле выйдет. Металла и пороха меньше потребно. А пробиваемость вполне нормальная. На версту всё равно ведь толку нет стрелять. Один перевод патронов только…
— И расход патронов большой будет.
— У меня ведь не расходуют! Ты сам видел! Кстати, а ты сам не хочешь из нового карабина пострелять? Господин Мулинский новую модель своего автомата прислал. Я с собой один захватил…
… Спустя час в этом же кабинете…
Хозяин крутит в руках новенький автомат.
— А ведь ты оказался прав, Мишкин… Зря я Комиссию послушал. Довольно удобный карабин получился. И точный…
— Ну да… Сколько ты из него ворон подстрелил? штук пятнадцать?
— И отдачи при выстреле почти нет… — не слушая собеседника продолжает первый.
— Вот, вот! И переключатель стрельбы есть! Можно стрелять одиночными сначала. Ну а в упор по толпе и как из пулемёта можно…
— И устройство у него простое… Даже нижние чины разберутся… Всё! Можешь обрадовать своего протеже. Примем мы на вооружение сей карабин. Сначала для кавалерии, ну а потом видно уже будет…
Да, кстати, оставь-ка ты мне этот карабин, или как там вы его называете…
— Автомат…
— Пусть будет так… Оставь. Ну и патронов заодно. Я ещё постреляю…
Глава 15
В доме у нас уже привычно всё пропахло детьми и молоком. Сколько раз я уже замечал, что в любом доме, где есть груднички, присутствует этот запах. Где больше, где меньше, но присутствует он всегда.
У детей кожа «отцвела» уже и теперь они стали похожи на обычных младенцев, а не на краснолицых маленьких сморщенных старичков.
Отец Михаил их окрестил в нашей станичной церкви и нарёк, как мы и просили, Иваном и Марией. Те при крещении почти и не плакали. Да и вообще вели они себя довольно спокойно, вякать начинали лишь когда хотели кушать или же когда их перепеленать требовалось. Но если уж начинали, то сразу вдвоём. Стоило одному начать, тут же начинал и другой орать. Они даже свои пелёнки пачкали вместе, как будто сговариваясь!
Наша же Дашка теперь как прописалась возле их детской люльки. А люлька эта была эксклюзивная, двухместная. И красивая, и удобная. Её наши столяры в подарок нам сделали. Хотя и я отдарился им в ответ…
На Масленицу опять всей станицей мы праздновали. Молодые парни между собой боролись, в рубке лозы соревновались, в стрельбе. Наши Андрюха с Колькой, хоть и не победили ни в одной из дисциплин, но и не в хвостах плелись. В первой десятке оба были.
Месяц март в этом году получился очень снежным. За него снега навалило почти столько же, сколько же и за все предыдущие месяцы зимы.
Правда, и морозов уже почти не было. Максимум около десяти-пятнадцати градусов. Не больше. Но жизнь в станице почти замерла. Лишь оружейная мастерская продолжала выпускать продукцию. Ну и по личному хозяйству народ шевелился. А так, тишь да гладь в станице…