Пача number two
Шрифт:
А ничего! Не помню я его параметров! Помню, что были калибры в двенадцать и семь, да в четырнадцать с половиной. А вот гильза какой там длины и толщины стенок? Хрен его маму знает. Помню только, что длина примерно сто миллиметров или же чуть побольше была…
Вот и приходится всё методом научного тыка узнавать.
Гильзу мы в четыре дюйма длиной сделали. То есть в сто два миллиметра. При калибре в пять линий. То есть в двенадцать и семь. Ну и с толщиной стенок тоже повозиться пришлось, так же как и с навеской пороха.
Стволы
Но к октябрю, к моему официальному тридцатитрёхлетию, мы патрон всё-таки довели до кондиции. Заодно и крупнокалиберную винтовку сбацали. Типа противотанкового ружья. На сошках, с мощным дульным тормозом и магазином на четыре патрона. Ну и приклад подпружиненный ей сделали. Ну это чтобы плечи себе не ломать от отдачи при выстреле.
Испытали мы эту винтовочку, пристреляли… И я отложил её подальше. Ибо сейчас она просто никому не нужна. Вообще…
А вот сам патрон вполне может пригодиться. Его пуля со стальным сердечником на расстоянии в семьсот шагов при выстреле из винтовки навылет пробивала почти дюймовый лист из закалённой стали. То есть для борьбы с вражескими миноносцами он вполне сгодится. Осталось только сам пулемёт слепить…
… С этими работами я чуть было не пропустил начало учёбы моего сына в школе и не заметил, что мои близнецы уже вовсю ползать начали. Хорошо, что хоть Лиза напомнила. А то мог бы и про собственную днюху я забыть.
Но моя любимая женщина вовремя сумела меня отвлечь от работы. Так что на первом дне учёбы своего старшего сына я присутствовал. Как и вся остальная наша семья.
Даже Васькин дед там был. Но тот, правда, ещё и потому, что он станичным атаманом являлся. Хотя на последних выборах меня усиленно сватали в атаманы. Типа, невместно благородию простому вахмистру подчиняться.
Пришлось объяснять обществу, что Степаныч не простой вахмистр, а особенный. Ибо он мой тесть… Вот и выбрали его опять.
Так что теперь наш Василий Палыч стал учеником. Хотя и Дашка тоже в школу просилась. Кое-как мы её отговорить сумели. Что рано ей ещё пока. Но она туда обязательно пойдёт! Надо лишь подрасти ей немножко.
Моя картофелекопалка, кстати, пользуется среди народа устойчивым спросом. И даже ещё несколько штук таких же сделано было. И на Выселках даже. Всё же или два дня на поле гробиться, или же не особо напрягаясь за полдня всё собрать. Разница довольно существенная…
Мы как всегда наловили рыбы, икры заготовили. И даже ухитрились одну калугу [7] вытащить. Правда, не очень большую. Всего метра три длиной. Хотя, как старожилы говорят, бывало и до пяти метров рыбины попадались.
7
Калуга — самая крупная рыба семейства
Но и с этой мы вдоволь намучались. Кое-как при помощи лошади мы её на берег смогли вытащить…
Отметили мой День рождения, хотя это как-то и не принято сейчас. А вот День ангела, или именины, здесь празднуют.
Но мне то сейчас официально тридцать три исполнилось! Возраст Христа! Так что все были только за! Тут сам бог отметить эту дату велел…
Наше конструкторское бюро со мной во главе начало работу над крупнокалиберным пулемётом. За основу мы взяли упээм, пропорционально увеличили все детали… И обломались! Жестоко так обломались!
Пришлось заниматься пулемётом на полном серьёзе. Принцип работы оставили тот же, но саму конструкцию пришлось переработать очень серьёзно.
… Лиза, получив свою законную долю ласки, уже уснула, а вот мне чего-то не спится сегодня. Полежал, полежал, вздохнул и накинув на плечи бекешу и сунув ноги в валенки вышел на крыльцо покурить.
На небе светила почти полная луна, сверкали в воздухе редкие льдинки снежинок. Закурив, я затянулся от всей души и выпустил вверх струю дыма. Хорошо!..
В районе фабрики хлопнул выстрел… И раздался вой боли раненого человека…
Что за хрень?!
И тут же почти залпом грохнули винтовочные выстрелы…
Да ну на хрен!
Выплюнув папиросу, я залетел домой и споро стал одеваться.
— Пача, что случилось? Кто стреляет! — Лиза тоже уже не спала и сидела на нашей кровати.
— Не знаю, солнце! Не знаю! Запрись и если что, стреляй в чужих. А я побежал…
Быстро набив патронами четыре магазина к автомату и рассовав их по карманам, я захватил с собой ещё и большой пээм.
Выскочив из дома, я в воротах чуть было не столкнулся с Семёном. Хорошо, что узнали мы друг друга. Стрелять не начали.
У того с собой тоже был автомат, правда, акма под японский ещё патрон.
— Кто это?
— Хрен его маму знает! У фабрики стреляют…
А там уже были слышны не только выстрелы, но и крики. Русский мат и визгливые китайские команды. Похоже, что хунхузы к нам пожаловали…
Давненько их у нас не было…
Тр-р-р-р! А вот и из пэпээма кто-то уже очередь дал. Вопли усилились ещё сильнее.
Мы с Семёном почти бежим на выстрелы. Хотя тот и хромает сильно. Почти полная луна хорошо освещает тёмный силуэт фабрики и чёрные на белом снегу фигуры перед ней. И фигур этих неожиданно много, десятка три примерно. Хотя некоторые из них и лежат уже. Кто-то продолжает верещать по-китайски от боли…
Хлопают выстрелы. Кто в кого стреляет, не понятно. Снова затарахтел пэпээм и чёрные фигурки у стен фабрики попадали в снег.
Я тоже падаю и, поймав одну из групп врагов на прицел, даю по тем длинную очередь. Те падают, но как минимум одного из них я хорошо зацепил. Мешком он свалился…