Пациент доктора Паарелбакка
Шрифт:
Готфрид Ауфдермауэр положил трубку на вилку аппарата. Выпрямился в кресле. Потом наклонился, что-то начертал на листке меловой бумаги и, протянув его мне, сказал:
— Завтра в десять утра, господин доктор, вас буду! ждать по этому адресу. Это крупная международная фирма, и ваша специальность имеет прямое отношение к сфере ее деятельности. Полагаю, вам понравится там и вы будете довольны.
Я прочитал «САССЕКС Кеми инкорпорейтед», Ле-венштрассе, 3, Люцерн».
Заикаясь, произнес я Слова благодарности, произнес именно так, как это и сделал
Да, Готфрид Ауфдермауэр умел разбираться в людях того типа, который я изображал. И потому он улыбнулся, пожелал мне удачного старта и пожал руку.
* * *
— Но об Испании в этом плане я вообще ничего не знаю! — воскликнул я. Заведующий торговым отделом «САССЕКС Кеми инкорпорейтед» Барри Рейнолдс весело осклабился. И вместе с ухмылкой вокруг его шишковатого с лиловыми прожилками поблескивающего носа приподнялись рыжие, подкрученные кверху гусарские усы.
— Узнаешь, — ответил он и пожал плечами, на которых лежал отлично скроенный серый в мелкую красную клеточку пиджак фасона «эстергази».
— Для такого мастака, как ты, — продолжал Барри Рейнолдс, — это не проблема.
От него приятно пахло горьковатыми дорогими духами, хорошим виски, и вообще он распространял вокруг себя атмосферу довольства, обычно сопутствующую удачливым людям.
Мы познакомились всего полчаса назад, а он уже предложил мне перейти на «ты» и помог выполнить формальности, связанные с зачислением на работу. Походя он разъяснил мне, что жалованье — и без того достаточно высокое — всего лишь скромное начало на двухмесячный испытательный срок.
Да и вообще, как только передо мной автоматически открылись стеклянные, управляемые фотоэлементом двери «САССЕКС Кеми инкорпорейтед», все пошло как по маслу, будто меня тут давно ждали. Ну прямо-таки словно вся «САССЕКС Кеми инкорпорейтед» только и ждала той минуты, когда ее порог переступит Ярослав Блажек.
Впрочем, все говорило за то, что они действительно ждали. Во всяком случае, кое-кто из сотрудников этой торговой компании.
— Между прочим, — продолжал Барри Рейнолдс, — у тебя будет не слишком много времени для изучения материалов. Я хочу, чтобы на следующей неделе ты выехал уже в Барселону.
Он покручивал кончики своих гусарских усов и вопросительно на меня поглядывал. В окнах с металлической прокладкой сияло солнце. Улочка, на которую они выходили, была безлюдной, тихой и казалась каким-то потайным карманом в этом шумном квартале Люцерна неподалеку от Фирвальдштетского озера, где расположились банки, торговые фирмы и санатории.
Я зажег сигарету и не торопясь покуривал. Выпустил даже несколько идеально круглых колечек дыма, чем позабавил Барри, и он захохотал.
— Испания для меня совершенно незнакомый рынок, Барри. Это во-первых.
Мне было желательно увильнуть от этой поездки, но не преступая пределов, какие мог себе позволить уважающий себя коммерческий деятель, не намеренный портить свою репутацию и подрывать реноме тем, что может потерпеть фиаско при первом же задании лишь потому, что его предстоит выполнять в совершенно незнакомых ему среде и условиях.
Да, это была или, во всяком случае, могла быть проверка. Мне нужен север Европы, а меня заворачивают на юг и станут, надо думать, ждать — буду или не буду я увиливать.
Барри Рейнолдс взглянул на свои часы.
— Ну вот… — сказал он и перевел взгляд на стену, где висели автоматические часы «Патек-Филип». — Ага, четверть одиннадцатого. Вполне подходящее для джентльменов время.
Он поставил на стол полбутылки виски «Джонни Уокер» и два стакана.
— Теперь мы можем позволить себе это? Или ты, быть может, не пьешь?
Он сказал это небрежно, но взгляд его темных глаз стал на какое-то мгновение острым. Да, это проверка. Во всех деталях. Откажись я от выпивки, это бы означало, что мне любой ценой необходимо владеть собой. И прежде всего не утрачивать самоконтроля, а это качество, как известно, легко растворяется в алкоголе. И потому мой отказ сразу же вызвал бы подозрение.
Я посмотрел на Барри. Потом на бутылку. Причмокнул и сказал:
— Отказаться от этого — преступление перед человечностью. По сейчас ведь рабочее время, Барри?!
Это была реплика, которую я не только мог, но даже обязан был позволить себе.
— О’кэй! — сказал Барри. — Не бойся!
Он нажал кнопку. На двери зажглась предупреждающая табличка «Не беспокоить».
Барри налил прямо-таки лошадиные дозы и, предупредив, что нам придется обойтись без льда и содовой, продолжал:
— Я испанский знаю ненамного лучше тебя и тем не менее побывал там уже, наверное, раз пятнадцать. Ты будешь общаться и вести переговоры с людьми, вполне прилично владеющими английским. Но к изучению материалов надо приступить немедленно. Само собой разумеется, ты выносить из здания ничего не смеешь. Там есть данные, которые мы оберегаем как совершенно секретные. Ясно? Одним словом, я тебя предупредил.
Он осушил свой стакан, и я последовал его примеру. Виски согревало и приятно убаюкивало. Играло именно ту роль, которую ему и отвел Барри Рейнолдс.
«Так… Так… Значит, это и есть ловушка для новобранцев, — решил я. — Однако бывалого мастака таким способом, парень, тебе не накрыть».
Я смотрел на Барри как ни в чем не бывало — он был мне симпатичен, и готов был поручиться головой, я тоже ему не противен. Каким-то шестым чувством, или как это еще там говорится, я ощущал: оба мы понимаем, что за игра ведется, и добросовестно исполняем свои роли, притом находимся по разные стороны баррикады. И возможно, именно это ощущение каким-то странным образом сближало нас.