Падальщики. Непогасшая надежда
Шрифт:
Я знаю, что они понимают мой спектакль, потому что мои характерные шрамы разнесли известность обо мне по всей базе. Вкупе с прозвищем. Они знают, кто я такая и без командирских нашивок.
– Командир, но они же всего лишь зараженные, - неуверенно произнес второй.
Я взглянула на обоих. Я понимаю, что они хотят этим сказать: они просто веселятся, и это - общепринятая форма веселья - охотиться на зараженных из турелей и снайперских винтовок, выбивать очки попадания. Наши тоже участвуют в подобных играх: десятка за попадание в голову, пятерка за каждую конечность. И я не в силах побороть
– Как твое имя, рядовой?
– спросила я у второго.
– Рядовой Гербер, командир!
– молодец, хоть слова красиво отстукивать умеет.
– Скажи, Гербер, ты потерял кого-нибудь там во внешнем мире?
Рядовой мнется. Потому что я знаю, что потерял. Называйте это интуицией или просто умелым расчетом.
– Да, командир. Моя мать погибла от рук зом...инфицированных, командир!
– То есть вполне вероятно, она стала одной из зараженных.
Командир смотрит на меня непонимающими глазами. Ну конечно! Куда уж солдафону самому додумывать мысли!
– Вот когда твой напарник в следующий раз захочет пострелять из турели, подумай, что там снаружи где-то бродит твоя мать.
Оба замерли.
– Проявите уважение к мертвым, - закончила я.
И вышла из центра слежения. Я остановилась сбоку от дверей. Сердце бешено колотилось то ли от ярости, то ли от обиды на мир. А может, Фунчоза прав, и я стала переходить на сторону врага? Потому что я все чаще испытываю к ним сострадание вместо злости, даже несмотря на то, что они убили родителей. Убили Томаса.
В центре слежения номер шесть спусковой тумблер турели замолк до первого дикаря с дубинкой.
3. Новая надежда
20 декабря 2071 года. 10:00
Маргинал
Я - ветер. Я - шелест. Я - эхо.
Вы никогда не увидите меня в толпе, я неприметен настолько, что ваш глаз плавно проскользнет по моему лицу и не зацепится. Я встану рядом с вами плечом к плечу, но вы будете слишком заняты собой или тем, кого хотите унизить или поиметь, чтобы обернуться. Я даже подойду к вам и задам вопрос, и вы даже ответите, но, как только я уйду, вы забудете обо мне. Потому что вопрос мой будет глупым и незначительным. А я уйду с легкой ухмылкой на лице от того, что снова обдурил вас.
В наушниках за всеми вашими недалекими разговорами и пошлыми шутками вы не услышите, как я перемещаюсь с позиции на позицию. Вы слишком эгоистичны, высокомерны и бесконечно тупы, чтобы самим расшифровать загадку и найти меня.
Я - тихий звон. Я - дыхание. Я - шепот.
Вы собрались в зоне огромного ангара, который много лет назад укрывал четыре самолета одновременно. А теперь скрывает под собой ваши бронированные берлоги на колесах, без которых вы не можете выжить, потому что вы до невозможности хрупки перед грядущим будущим, которое сметёт вас, как ветер - городскую пыль. Ангар построен между двумя воротами. Между жизнью и смертью. Между бесконечным адом на земле и бесконечным адом под землей. Вам нечего терять, вы уже везде проигрываете. И ваши жалкие попытки продлить свое беспросветное
Вы - не бойцы. Вы - трусы.
Так что я делаю рядом с вами?
О! Я просто наблюдаю за последними минутами жизни человечества.
В отличие от вас я смирился с концом уже давно. Спасибо вселенной за то, что она отобрала у меня все. Я больше ни к чему не привязан. Я свободен. А когда ты лишаешься всех привязанностей и увлечений, живешь лишь бесконечными наблюдениями, не болея ни за одну команду, а иногда болея за обе, ты лишаешься страха.
Я ничего не боюсь.
Ни людей. Ни инфицированных. Ни смерти.
И это делает меня неуязвимым.
Мне не нужна кровать, вкусная пища, укрытие. Моя боевая экипировка - мой дом. Моя снайперская винтовка - мой глаз. И мое бесстрашие - мой смысл жизни.
Я - галлюцинация. Я - бред. Я - призрак.
Я иду по вашим следам не из-за принадлежности к отряду и обязанности подчинения. Я иду за вами, чтобы продолжать наблюдать за главной сценой, за основным действом, за первыми актерами, что пишут последние главы пьесы под названием «Прощай, человечество». Я стреляю в нападающих на вас инфицированных, не потому что хочу вас спасти. А потому что не хочу, чтобы пьеса быстро кончалась. Ведь вы слабы перед ними, как младенцы перед гиенами! Вы немощны, уродливы и отчаянно глупы, чтобы понять - вы больше не должны жить в этом мире. Он не ваш. Вам пора уступить ваше право на него. Свое право вы потеряли. Глупо бестолково и безвозвратно.
Миром правят сильнейшие. И сегодня это - инфицированные.
Я провел много времени, наблюдая за ними. И они уродливо прекрасны. В них есть огромный потенциал. Они не только очистят планету, но и засадят ее новыми семенами - такими же уродливо прекрасными, как сами. И с таким же отсутствием права на ошибку. Иначе и их сметут другие.
Таков круговорот жизни на земле: она обновляется, перерождается, улучшает свои формы.
Увы, человек, ты не венец ее творения. Рост бесконечен.
– Короче, сосунки! Сейчас все серьезно! У нас поисковая миссия на ближайшую нефтяную станцию, где нам позарез надо набрать топлива и мазута! Иначе зимой ваши вонючие жопы примерзнут к вашим железным кроватям, и я буду ссать на вас горячей мочой, чтобы отодрать их!
Тормунд - первый в списке обреченных. Он яркий образец человека, который загубил ваш мир. Он решает проблемы ножом и пулей, отупляет массы страхом и управляет ими, как кораблем. Увы, твой корабль неизбежно наскочит на рифы.
– Сколько машин и какой маршрут?
Тесса - загадка для меня. Единственная из всех, кто способен критически мыслить, но она слишком труслива, чтобы прислушаться к себе. И только из-за этого я дам ей шанс. Я тоже боялся до поры до времени. Страх полезен. Он заставляет искать способы выжить. И если Тесса провалится, то ей самое место на втором месте списка «Обреченных».
– Пять отрядов на пять Аяксов. Захватите топлива, как можно больше. В тех краях в последнее время наблюдается рост численности зараженных. Я бы не хотела соваться туда слишком часто, - говорит Полковник Трухина нам в ухо.