Падальщики. Непогасшая надежда

AyaS

– А вы откуда? Вы какие-то странные, - открыто призналась Маришка.

Эх, ты еще остальных не видела.

– Мы с военной базы под землей. Объект 505. Слышали?

Девочки нахмурились, но обе покачали головами.

– Папа говорил, что где-то здесь есть под землей только одна база. Железяка, кажется.

– Желява! Да! Это мы!
– голос Тессы наполнился радостью.

Я всегда узнаю в нем нотки того редкого восторга, когда нам удается найти живых людей и эвакуировать их в безопасную обитель.

– Мы бы хотели попасть в вашу деревню и поговорить с

родителями, сможете показать нам дорогу?

Девочки переглянулись. Они сомневались.

– Даже не знаю. Папа, вообще-то, учит нас избегать встречи с другими людьми, - подозрительно произнесла Маришка.

– Ой, я тебя умоляю! Проснулась когда! Маньяки уже здесь и видят вас!
– в ухе наконец послышался голос Фунчозы.

Я закатила глаза.

– Мы вам не враги, - уверяла Тесса, - мы приглашаем вас к нам в дом. Там тепло, безопасно, есть еда, вода. У нас есть школа, куда ходят много ребят, как вы. Я думаю, ваш папа будет рад, когда узнает, что Желява наконец пришла на помощь.

Девочки снова переглянулись, но уже расслабленно.

– Хорошо. Думаю, вам можно пойти с нами, - согласилась Маришка, но была немного напряжена.

Мы же не собирались упускать такой шанс и вцепились в него мертвой хваткой.

– Ребята, предлагаю командирам поехать туда на одной машине, чтобы не напугать их раньше времени, - начала Тесса, - проведем переговоры и подтянем остальные машины для эвакуации.

– Блин, блин, блин! Не нравится мне все это! У меня прямо зачесалось везде!
– Легавый не выдержал.

– Да ты трусы меняй почаще! Вши у тебя!
– ответил Фунчоза.
– Но Легавый прав. Это может быть засада!

– На этот случай мы оставим отряды на нефтяной станции и позовем на помощь при первых же подозрениях на опасность, - ответила Ляжка.

– Фунчоза, возьми Рафаэлку, - предложил Антенна.

– Уже пакую его толстую задницу в машину и завязываю красным бантом!

– Сколько человек живет в деревне?
– спросила я у Маришки.

– Этой осенью родился Эдик! И он стал тысяча трехсотым!
– радостно заявила девочка.

У нас с Тессой глаза на лоб полезли.

– Тысяча триста?! Ты уверена?

Маришка обиженно нахмурилась, как если бы я обвинила ее в неспособности правильно считать.

– А давно вы там живете?

– Уже четыре года. Мы часто кочевали, но здесь обосновались надолго. Потому что здесь у подножия гор безопасно. Горы нас от ветров укрывают. Мы невидимы для зараженных!

– Обалдеть!
– не выдержал Фунчоза.

И в этот раз все с ним были солидарны. Потому что люди, оказывается, спокойно живут на поверхности, а мы все это время гнием в подземельях. Если эта деревня и вправду окажется безопасной, я пакую чемоданы!

20 декабря 2071 года. 13:00

Тони

В боевой машине собралось двенадцать человек. Каждый командир взял по сержанту, а две миленькие девочки с глазами цвета ясного неба радостно присоединились к нам, сказав, что никогда еще не ездили на таких зверях, как наши Аяксы. Поначалу они подозрительно отнеслись к куче солдат в толстых белых костюмах с длинными винтовками, поджидающих их возле

машины, они-то думали, что поедут только Жижа и Тесс. Но мы, наверное, ждали от них подвоха больше, чем они от нас. Потому что мы все очень любим детей и готовы свои души нараспашку им открыть. Это нас объединяет. Даже с Фунчозой.

– Ее зовут Акира, ей уже шесть лет! Вот сейчас она просит поесть, а потом ее надо сводить в туалет, - рассказывал он девочкам, показывая на экран Тамагочи. Черт возьми, эти девочки первые, кому он лично дал в руки свою идиотскую игрушку! Правда, всего на пять секунд, но это было сродни чуду!

Из-за смены условий жизни люди на базе подверглись длительному стрессу, который резко повлиял на гормональный фон. Рождаемость упала и сегодня едва перекрывает смертность. Восемь лет прошло с бойни шестьдесят третьего, а мы до сих пор не можем восстановить прежнюю численность населения. Так что детей у нас мало, что всегда находит отражение в пропагандистском комиксе, где армии редеют, а жители призраками ходят вокруг горсточки детишек в комбинезонах с четырьмя эмблемами блоков.

Фунчоза настолько расцвел рядом с ними, что за последние сорок минут, в течение которых мы черепашьим ходом пробирались в деревню, он не произнес ни одного матерного слова. Ну, чересчур матерного.

Тропа до деревни проходила по местности, где холмы граничили с подножием гор, и была чертовски узкой.

– Узкая, как жопа у Вьетнама!
– описал Фунчоза.

Я же говорю - без чересчур матерного слова.

Колеса постоянно продвигались по кочкам, и вся езда превратилась в один аттракцион под названием «Без пяти минут тошнилка». Аякс скрипел и кряхтел, переезжая с одной кочки на следующую.

Когда мы прибыли на место, мы поняли, почему здешняя местность остается без внимания зараженных. С одной стороны деревню укрывают горы, а с другой - холмы, за которым расположена нефтяная станция. Тропа, по которой мы приехали, вела серпантином по склону, усаженному плотной стеной деревьев. Сама деревня находилась в низменности, напоминающей чашу, глубоко спрятанную в неровностях горного плато. Девочки были правы, тут ветра круглый год заперты в этой чаше, а значит и запахов не разносят. Тот факт, что люди живут здесь уже четыре года жестко бил по всем аргументам в пользу подземной жизни. Потому что, если бы хотя бы малейшие частицы аромата человеческих тел просочились из этой долины наружу, счет их жизней бы шел не на года и даже не на месяцы. Счет бы шел на часы.

Наконец, БМП остановилась.

– Черт подери, что это за хрень у них тут? Детский лагерь?
– сказал Фунчоза, разглядывая первые картинки деревни с мониторов, куда внешние видеокамеры отправляли сигнал.

Едва завидев очертания сетки рабицы на экране, мои надежды начали рушиться со скоростью урагана. Хотя, с другой стороны, если природные барьеры сделали их недоступными для нюха зараженных, то и оградительные стены и укрепления им не нужны. Но все мое существо, выросшее под десятью метрами земли, окруженное толстыми железобетонными стенами, противилось жалким попыткам придать большей безопасности этому месту.