Падение Адама
Шрифт:
— Глядя на них, тебе легче будет встать с кровати?
— Не исключено. Давай попробуем.
Он дотронулся до тенниски, но Лайла отвела его руку:
— Прости, но в сегодняшнем распорядке дня такая процедура отсутствует.
С Лайлой пытались флиртовать всякие мужчины — от строительных рабочих на городских улицах до хирургов в коридорах больницы. Не строя из себя недотрогу, она легко ставила на место каждого. Почти не возбуждаясь при этом сама. Однако сейчас, похоже, была недалека от этого.
Пациенты клиники нередко
Но Адам не ребенок и не казался им. Глаза его не горели таким дьявольским блеском, как глаза тех больных, что пытались ее соблазнить. Ее прямо-таки пугала его убийственная серьезность. Лайлу так и подмывало взять его за руку и прижать к своей груди. Пришлось встряхнуть головой, чтобы справиться с этим искушением.
— Итак, за дело? — озабоченно спросила она.
— Конечно.
Его усмешка явно свидетельствовала о том, что голова его по-прежнему забита удовольствиями, а не упражнениями. Ладно, с этим она скоро разберется.
— Как твои бицепсы?
— В норме. А что?
— Вот и радуйся. Завтра вечером все мышцы заноют от боли, придется опираться на них, когда будешь приподниматься, перемещаясь с кровати в кресло.
— Понял, — коротко кивнул он.
— Минутку, чемпион. — Лайла внезапно прыснула и, положив руки ему на плечи, заставила их вновь опуститься на подушки. — Для этого существуют специальные приемы.
— Так покажи мне их! — произнес он повелительным тоном, который немедленно приводил в действие администраторов гостиниц и доводил до слез неряшливых горничных.
Перемещение в кресло заняло почти полчаса. К концу этой процедуры оба были без сил и тяжело дышали.
— Не уверен, что все это стоит таких мук, — глянул он на нее исподлобья.
Непослушная, прядь волос упала на его покрытый испариной лоб. Лайла непроизвольно откинула ее на место.
— Обещаю, что ничто не пропадет даром, ведь это только в первый раз. Бьюсь об заклад, когда ты впервые встал на лыжи, ты тоже выдал: «Не уверен, что все это стоит таких усилий».
Адам с досадой согласился:
— Думаю, лишь на третий день тренировок я успокоился. Единственный вид спорта, который дал результат с первой попытки, — это секс. Мне потребовалось полтора часа, чтобы уговорить Ариэль Давенпорт пройти до конца.
— Странно, что это заняло так мало времени. Она производит впечатление настоящего сноба. Из тех, кто навсегда ими остаются.
— Да, в ней изрядно снобизма. Но в тот момент меня не заботил ее характер.
— Она служила объектом твоих юношеских вожделений?
— Грешен, — рассмеялся он. — Но Ариэль мой характер тоже не волновал.
— И когда же произошло это важное событие?
— Во время каникул на День Благодарения. В первый год моей учебы в средней школе.
— И секс
— Конечно, — бросил он взгляд через плечо. — А для тебя, разве нет?
— Конечно. — Их взгляды встретились.
Прошло довольно много времени, пока Лайла наконец, предложила:
— Эй, раз уж ты сидишь в этой штуковине, не поехать ли нам на прогулку?
— О'кэй. — Адам откинулся на спинку сиденья. Увидев, что она вовсе не собирается катить его вперед, он бросил на нее выжидающий взгляд: — В чем дело?
— Если вы полагаете, что все свободное время я буду тратить на то, чтобы катать вас, мистер Кэйвано, то вы глубоко ошибаетесь.
— За тысячу баксов в день ты должна была бы отрастить себе крылья и летать, если мне этого захочется.
— Ты подписал чек?
— Ну конечно.
В глубине души Лайла изрядно порадовалась возраждающемуся интересу Адама к деловым вопросам: надо же, позвонил на материк и распорядился об оплате! Но девушка тут же нахмурилась, изображая возмущение.
— Я свободный человек и не вхожу в число твоих лакеев, единственная цель жизни которых ублажать большого и нехорошего босса. — Она упрямо скрестила руки на груди.
Наконец, уразумев, что уступать она и не собирается, он проворчал:
— Как эта чертова штуковина приводится в движение?
— Я уже думала, ты никогда не спросишь об этом, — весело произнесла она.
Они попрактиковались на галерее; коляска ожила под его руками.
— Не дурно, весьма и весьма, — сказал Адам, широко улыбаясь. — Знаешь, я видел парней, которые с бешеной скоростью носились в инвалидных колясках, устраивая гонки.
— Пожалуй, это пока не для тебя. По крайней мере еще день или два, — поддразнила она. — Тэд иногда устраивает гонки на мотоцикле, отчего дети приходят в неописуемый восторг, а Элизабет просто сходит с ума.
— У Тэда есть мотоцикл?
— Что, не вписывается в образ, да?
— Он замечательный парень.
— Очень. Я безумно рада, что он нашел мою сестру. Или наоборот — она его.
— Похоже, они безмерно счастливы.
— Они оба абсолютно ненормальные. Иногда просто смотреть противно. Но это мечта Элизабет — рядом с ней человек, который преданно и верно ее любит. Хорошо, что она выбрала Тэда. — Она бросила на Адама косой взгляд. — Ты ей не подходишь.
— Я?
— Мне когда-то казалось, что ты ухаживаешь за Элизабет. Я даже поощряла ее дурачества, она словно растерялась перед выбором.
— Я питал к ней исключительно профессиональный интерес.
— Помню, однажды вечером ты, как записной сердцеед, неожиданно появился у нее с букетом роз.
— А-а-а… в тот вечер, когда вы сожгли сухарики. Элизабет рассказывала мне об этом позже, — добавил он, видя, что у нее челюсть отвисла от удивления. — Тот вечер не предвещал ничего хорошего: у нас с Тэдом оказались совершенно одинаковые букеты.