Падение Софии (русский роман)
Шрифт:
Матвей направил на него фонарь. Я увидел темный зев: нам предстояло спуститься под землю.
Витольд тоже, как и я, успел передать свой мешок фольдам. Он оглядывался по сторонам и сильно зевал, потирая себе нос ладонью.
Пришедшие с нами фольды стояли у входа в землянку и громко переговаривались с соотечественниками, которые ответно свиристели из-под земли. Наконец разговоры закончились, и весь груз начали переправлять в землянку.
Матвей сказал:
— Вовремя вы с этими одеялами. Ребята сильно мерзнут, особенно по ночам. Мы хоть и топим,
Витольд пожал плечами:
— Надо было вам раньше ко мне прийти.
— Пока не прижало — не хотел. Боялся. А потом уж стало все равно, положился на судьбу… — Матвей махнул рукой. — Но вы правы, Безценный, я должен был раньше об этом позаботиться… Переночуйте у нас, не побрезгуйте, Трофим Васильевич, — обратился он ко мне. — Незачем по темноте буреломами шастать, еще глаз выколете или, не дай Бог, заблудитесь.
— Я… Конечно, — пробормотал я, чувствуя облегчение. Мне и думать было страшно, что придется сейчас же, не передохнув, возвращаться в усадьбу.
Матвей сел на корточки, спустил в лаз ноги, соскользнул на дно землянки и спустя секунду высунул ко мне лицо.
— Полезайте.
Я последовал его примеру и неловко плюхнулся на мягкий пол.
В помещении, где я очутился, все было озарено мягким светом: горели две шарообразные лампы, прикрепленные к потолку на середине и у дальней стены. Я мог видеть еловый лапник, устилавший пол, и бревенчатые стены. Посередине широкого низкого помещения в окружении плоских камней пульсировал искусственный костер. Камни были также разогреты до красноты.
В помещении было тепло, даже душно. Приблизительно двадцать пять — тридцать краснокожих существ сидели на корточках или лежали на полу, стараясь прижаться как можно ближе к костру.
— Недурно вы тут устроились! — проговорил Витольд, спрыгивая в землянку.
Матвей подошел к нему и принялся что-то вполголоса с ним обсуждать.
Я стоял в стороне, чувствуя себя неловко. Фольды переговаривались, смеялись по-своему, и скоро я понял, что наш фольд рассказывает им какие-то потешные истории о своем пребывании в «Осинках». После каждой его фразы слушатели разражались дружным хохотом и неустанно хлопали себя по ушам. Интересно, не смеются ли они и надо мной? Сначала мне стало обидно, когда я подумал, что, должно быть, уже превращен в анекдотического персонажа, а потом сделалось это безразлично. Все мы, если вдуматься, анекдотические персонажи.
Фольд отчетливо произнес:
— Го-луб-чик, — и махнул мне рукой, подзывая. Жест вышел у него неловкий, очевидно, фольдам он не свойствен.
Я приблизился. Фольды залопотали и принялись передвигаться, освобождая мне место возле искусственного костра. Я уселся, скрестив ноги, а двое или трое потерлись щекой о мое плечо. Поневоле мне пришлось ответить тем же. Я зажмурился, преодолевая брезгливость: цвет их кожи точь-в-точь такой, как лежалое мясо в лавке. Но ничего страшного со мной не случилось от того, что я прикоснулся к фольдам. Они что-то втолковывали мне, сильно жестикулируя пальцами, а я кивал и щурился.
Витольд
— Все же безумие — зимовать вот так, — донесся до меня голос Витольда.
— Вариантов нет, — отозвался Свинчаткин.
— Сколько уже денег набрали? — продолжал спрашивать Витольд.
— Пока недостаточно, — был ответ Матвея. — Да ничего, как-нибудь справлюсь. До сих пор же справлялся… Мы слишком далеко зашли, чтобы сейчас все бросить.
— Верно, — кивнул Витольд. И перешел на другую тему: — Откройте секрет: где вы разжились этой благодатью? — Он показал на искусственный костер.
Матвей хмыкнул:
— Купил в магазине «Товары для охоты и путешествий» в Купчино.
— Что, серьезно? — Витольд, как мне показалось, даже ахнул. — Просто так заявились в магазин и купили?
— А вы как подумали? Что я силком отобрал это у каких-нибудь беспечных рыбаков?
— Я ничего не подумал, — сказал Витольд. — Просто… не ожидал.
— По-вашему, слишком нахально? — хмыкнул Матвей. — Я сделал это в самом начале моей бандитской карьеры, когда меня еще не разыскивали. Приобрел костер да еще несколько ловушек — ставить на зайцев.
— А тут разве зайцы водятся?
— Водятся, если поискать, — ответил Матвей. — Правда, нечасто попадаются. Наверное, я что-то не так делаю с этими ловушками.
— Нельзя же уметь все, — заметил на это Витольд.
— Нельзя, — согласился Матвей. — Но приходится.
Они ушли в самый дальний угол землянки и еще долгое время о чем-то перешептывались, а меня окончательно разморила усталость, и я заснул возле искусственного костра, среди краснокожих инопланетян, которые заботливо укрыли меня сразу тремя одеялами.
Я пробудился от того, что Витольд трясет меня за плечо.
— Что? — прошептал я.
— Вставайте, уходить пора, — прошептал в ответ Витольд. — Хорошо бы нам с вами быть дома до того, как проснется Макрина. Да и Планиде незачем знать о наших ночных экспедициях. Она к утру протрезвеет и непременно придет к вам каяться. Кстати, вы должны ее простить, иначе — купцы Балабашниковы и прочие ужасы.
— Сколько сейчас времени? — спросил я.
Я хотел потянуться, но кругом меня сплелись красные руки и ноги: фольды спали вповалку, сбившись в тесный клубок.
— До рассвета приблизительно час, — был ответ. — Выбирайтесь, Трофим Васильевич.
Витольд протянул мне руку, и я осторожно выпутался из объятий моих соседей.
Лампа в дальнем конце жилища была потушена, а вторая еще горела. В ее слабом свете я окинул взглядом всю землянку. Несуразное зрелище набившихся под землю инопланетян поразило меня с новой силой. Что заставило их покинуть родную планету и переместиться на Землю? Чего искали они здесь? Какое разочарование постигло их? И как с ними связан Матвей? Воображение нарисовало мне брачный союз землянина с пылкой дочерью вождя… но эта картинка показалась плоской, скучной и тотчас уничтожилась сама собой.