Падшая звезда
Шрифт:
— Великолепное владение материалом! — не скрывая мрачной кривой улыбки, Эйрас изобразила беззвучные аплодисменты. — А ты знаешь, сколько хаазминцев погибло во время смуты? И сколько ещё погибнет?
— Меня, — спокойно, но несколько напряжённо парировала Ниррит, — более волнует и греет мысль о том, что некоторое количество энгастийских моряков уцелело, потому что флот сальсаата из-за успешно сделанного мной дела снизил плотность патрулей в Зелёном море в несколько раз. Ещё важнее, что хаазминцы полностью сняли блокаду Песчаных проливов. Теперь сообщение
— Хватит!
Эйрас зажмурилась и потёрла виски, словно у неё внезапно заболела голова.
Её бормотание было очень тихим, к тому же Игла воспользовалась языком, которого Ниррит не знала. Но одним из преимуществ, полученных ею во время ритуала Семи Связующих, было скачкообразное обострение способности к чтению мыслей. Сделать поправку на которое в присутствии ученицы Игла не озаботилась… или просто забыла?
— А я-то, дура, ещё считала случай Кельмин Голосистой своей величайшей неудачей… — вот что разобрала Ниррит в бормотании Эйрас.
— Наставница?! — выдохнула девушка почти испуганно.
Непроницаемая чернота глаз — в упор, как пара острейших лезвий.
— Маг, известная ранее под именем Терин из Алигеда, а ныне принявшая имя Ниррит Ночной Свет. — Голос холодный, отчуждённый. Мёртвый. — Я объявляю твоё обучение под руководством мага Эйрас сур Тральгим по прозвищу Игла оконченным. Здесь и сейчас я слагаю с себя обязанности твоего учителя. Однако я сохраняю за собой ответственность за твои действия, ставшие возможными из-за моего вмешательства в твою судьбу.
— Что это значит?!
— Это значит, — тем же размеренным, наводящим жуть тоном ответила Эйрас, — что я надеялась воспитать в твоём лице мага-творца, а воспитала, похоже, мага-властителя. Это значит, что помогать тебе на избранной стезе я не стану, потому что орфусова стезя эта не имеет с маршрутом моего собственного восхождения ничего общего. Наконец, это значит, что я оставляю за собой право остановить тебя, если ты зайдёшь слишком далеко.
— Ты шутишь?
— Рада бы, — вздохнула Эйрас. — Я буду навещать тебя… иногда. Прощай.
Мгновение назад она сидела рядом — и вот её уже нет. Словно Игла была здесь не во плоти, а на правах очень сложной, предельно достоверной иллюзии.
Ниррит не знала способа, позволяющего перемещаться ТАК.
"И теперь уже не узнаю…"
Состоящие из воды змеи продолжают свою безнадёжную борьбу.
Кричат дети.
Шелестят кипарисы.
Мир вокруг не изменился ничуть. Но мир внутри…
Ниррит Ночной Свет встала и тут же переместилась в Межсущее. Без особой цели. Просто потому, что оставаться на месте было свыше её сил.
Заходящее солнце багрово, как выколотый глаз. Кровавая дорожка струится от него к ногам женщины, стоящей на пустынном берегу: стройной, черноволосой, со светло-серыми, почти серебряными глазами.
Женщина повелительно
Солнце скрывают быстро сгустившиеся тучи. Землю под ногами начинает потряхивать, как шкуру нервной лошади перед бешенством призовых скачек. Налетает ветер. В стремительно уплотняющихся тучах проскальзывает нить первой молнии. Потом — ещё одна и ещё. Каждый новый разряд вдвое сильнее, чем предыдущий…
Магическая гроза с тихой и страшной стремительностью накатывает с запада, но перед женщиной приостанавливается, словно боится.
Огибает её с обеих сторон, потом смыкается в кольцо…
Пронзительно воющие на тысячи голосов ветра — как стенки колодца до самого неба. Темнеющего, ясного, готового вот-вот протаять искрами первых звёзд. За стенами колодца — дуги, полотнища, частые сети добела раскалённых молний в кипящем вареве чёрных туч. Землю сотрясает дрожь — всё сильнее, всё резче. Но до женщины, что твёрдо стоит на земле, женщины, отныне и навсегда расстающейся с именем Терин из Алигеда, лихорадка проснувшихся камней не доходит.
Стихии никогда не причинят вреда своей госпоже.
Женщина смеётся и плачет. Хохочет — и стонет. Умолкает. Выкрикивает, словно вызов на бой, короткое имя:
— Эйрас!
Снова слёзы и дикий хохот. А потом сквозь хохот, и гул покорных ветров, и подземный рык, и блеск беззвучных молний — вверх. Туда, где в колодце неба мерцают далёкие звёзды:
— Эйрас сур Тральгим, прощай!
Интермедия первая
— Почему ты так жёстко обошлась с ней? Неужели нельзя было…
— Можно, конечно. Теперь-то я ясно вижу свою ошибку. А тогда мне казалось, что ошибка была совершена раньше, когда я взялась учить Терин магии.
— Постой! Это не тот ли самый момент, когда вы с Устэром придумали пресловутый мораторий на распространение опасных магических знаний?
— Нет. Мораторий был придуман и введён потом, уже после того, как эта история получила… — пауза, — окончательное завершение. Но к тому моменту, когда я оборвала отношения наставницы и ученицы между собой и… — новая пауза, — Ниррит, от таких же отношений со мной успела отказаться уже помянутая Кельмин. Кроме того, мы с Устэром как раз находились под впечатлением от нелепой смерти нашего общего ученика, Арнадегула…
Глаза магистра, полные внутреннего пламени, распахнулись шире.
— Ты усомнилась в своей способности учить.
Горечь на языке — отражением сжавшихся в груди тисков.
— Да. И усомнилась более чем всерьёз.
Я помолчала, рассеянно протянула руку сквозь пространство на кухню и достала словно из воздуха кувшин с лично мною приготовленной освежающей настойкой.
Что-то в горле пересохло… ага, ага.
Достав таким же образом стакан, я налила чуть больше половины. Выцедила мелкими глотками, почти не ощущая вкуса. Поставила кувшин со стаканом на столик. Покашляла. И заговорила снова, следя, чтобы в голос не прокралась предательская хрипотца.