Падший ангел. Явление Асмодея
Шрифт:
– Что ты говоришь?
– Да я про священника…
– Грех убивать его я на себя не возьму. Вон Ларс доходился, что в петлю полез, – сказал Яан. – Выкопаем ведьму, сожжем и пепел растопчем. Тогда священник угомонится, перестанет лазить по ночам.
– А может это он… и Ларса того…, – намекал Прийт.
– Да нет, не похоже, – Яан вдруг заметил, что он встает на защиту священника.
– Ему бабу нужно, а не черта, – заключил старик Томас.
Все перекрестились, опасаясь своих слов.
– А может Ларс – это его рук дело? – все не унимался Прийт. –
– Даже мне бабу нужно, не только ему…, – старик Томас продолжал говорить о своем.
– Я другое скажу. Подожди, Томас, – вдруг заговорил лесоруб Якоб. – …Говаривают, он сын ведьмы. Может, ему бабы нужны, чтоб обратить их в эту чертовню.
– Чтоб все бабы ведьмами стали?
– Не забывайте, дочка Иоахима исчезла с концами.
– Вот, вот. Она еще ведьмой вернется, – встрял в разговор старик Томас, который все это время разговаривал сам с собой.
– Иоахим-то вернулся… да… Я думал, ему конец тоже настал. А он вернулся… и не говорит, где был.
– Горе есть горе. После такого, что он тебе скажет.
– Да! Мужики! А вы слыхали, собака Ларса сорвалась с цепи и утекла в лес.
– Еще собаку сюда прицепим?
– Да собака здесь ни при чем. У зверей свои законы. Так за шелухой зерен не разглядим, – начал подводить итоги разговора Яан.
– А может все иначе? Гибнут те, кто его подозревает, – высказывал свои догадки Прийт. – Не знаем мы, что увидел Ларс в последнюю ночь в лесу.
– Вот и Янек, помните? Зачем он ходил к дому старухи? Что он там увидел?
– Вот-вот, кто ходил туда, того и погубили.
– Может Янека и Ларса кто-то заманивал?
– Да-да, помните, каждый из них перед смертью по лесу блуждал… И вроде бы со священником встречался.
– Все так, да не так… со священником все встречаются – так что? Все помирают?
Вино развязало язык угрюмому Яану, и признался он, что все не так просто со смертью Ларса. Там, в сарае, стоял смертельный холод, и жутко было шаг сделать в это прибежище смерти. Там разгулялась смерть и ее бесстыдный оскал, ее черная пасть были там…
На плече повешенного Ларса сидела жирная крыса, отгрызшая ему язык и нос. И висел он с изуродованным лицом и подогнутыми ногами… а под ним валялся меч… и отрубленная рука. От которой остались лишь кости. Пытались они согнать крысу, прикрикнули на нее, но та раскрыла свою окровавленную пасть, насупившись на вошедших людей, и не тронулась с места. Когда в зверя направили вилы, то и тогда его ничего не испугало и не смутило. И казалось, всем, что перед ними не крыса. А какое-то неземное существо, которое ничего не опасается, не чувствует страха и боли, готовое наброситься на любую живую тварь. Крыса, испытавшая на себе колющее острие вил, вдруг перелезла на спину Ларса, спустилась по ноге повешенного, и вернулась обратно на плечо. Разъяренный Отто размахнулся длинной палкой, и стал бить наотмашь, попадая каждый раз по плечам и голове повешенного. Все отвернулись, и потом увидели, как держась одной рукой за плечо, Отто выскочил из сарая. Из-под его сжатых пальцев струилась кровь.
– Проклятая крыса! –
На глазах у всех белело его лицо, и белели дрожащие пальцы на ране, которую он все пытался зажать. Крыса набросилась на него мертвой хваткой и вырвала из плеча кусок мяса. Он в изнеможении присел и оторвал руку от раны – кровь стала бить ключом и сильнее растекаться в разные стороны. К нему бросились люди, но он уже был без сознания, и никто не сообразил, что нужно быстрее останавливать кровь.
Когда из дома вынесли тряпки для Отто – было уже поздно. Позвали Марту – будто она могла чем-то помочь. Никто не видел Марту, но в доме вспомнили про нее. Бездыханное тело Отто перенесли к соседке, фру Эмилии. Она была известной знахаркой в округе. И лишь покойный Ларс не признавал этого. Так случилось, что у нее накрывали столы и на похоронную обедню старухи Агнессы.
Яан решил вернуться в сарай, где был повешенный, за мечом. Собаку куда-то спрятали – он забежал в сарай, и не поднимая глаз на висящий труп, стал рыскать вокруг, в застеленной соломе, но меча нигде не было. Яан оглянулся на крысу и пошел прочь.
В доме Прийта Моома за вином и спорами наступила ночь. Почернело в окошке, у которого сидели друзья. На дальней дороге, что вилась за яблонями, утихли шум подвод и людские голоса, и лишь изредка взрывал тишину лай бессонных собак.
Договорились они собраться с утра у озера. Для сожжения ведьмы наметили одну поляну за ближайшей к кладбищу лесной опушкой. Дорогу знал старик Томас. Но ни он, ни его соратники не знали, что над дорогой, по которой им предстояло идти утром, повисла тяжелая ночная мгла. Это был дурной знак, знак тех темных сил, что призваны Дьяволом, и уже сомкнули свои ряды перед Будущей ночью.
Ранним серым утром старик приковылял к Прийту. Тот еще спал, но старик растормошил его. Зря, что-ли, загасил он трубку во дворе.
– О! Томас! Ты чего?
– Шел к тебе и думал, дождь бы не начался. Вон тучами как затянуло.
– Вот и спал бы, – Прийт повернулся на другой бок, и пробурчал: –…Пришел ни свет – ни заря.
– А – а – а… – махнул рукой Томас. – Да тревожно на душе у меня, Прийт. Может не надо нам лезть к… к …
– Куда?
– К могилам! Я вот и Янека вспомнил, – старик всхлипнул. – Да…, не спрашивай лучше.
– Я и не спрашиваю.
– Вот-вот, – не унимался старик.
– Принесла же тебя нелегкая. Еще час до сбора.
– Поспи, Прийт, поспи, а я посижу рядышком.
Глава 51
В лесу прояснялось после сырой ночи. Над озером клубился пар. Прийт и старик, пришедшие раньше всех, прислонились к соснам, закурили и наблюдали за озером. Старику не здоровилось. В сторонке, на пригорке, терпеливо ждал он, и все щурился, вглядываясь куда-то вдаль. И уже не чувствовал он себя в лесу, как дома, а раньше ведь было так. Глядя на него, можно было подумать, что ждет он – не дождется какого-то сигнала.