Падший ангел. Явление Асмодея
Шрифт:
Кристина оторвала руки от стены и сама несколько раз произнесла имя Олины. Но священник все продолжал свои молитвы.
Тело исцеляемой Инессы вдруг стало невероятно раздуваться. Существо, до этого торжествовавшее в ней, охватило беспокойство. И странные стуки переросли в громкие удары, будто по стенам дома стучали огромным молотом. Глаза Инессы закатились и видны были одни выпуклые белки. Она издавала надрывно-хрипящие звуки, и казалось, что сейчас сорвется и вцепится в священника. Ее цепкие руки хаотично хватали воздух и будто натыкались на что-то острое, отчего на них проявилась кровь.
Он
– Я приказываю тебе выходить из нее!
И снова окропил ее слабо трепечущее тело водой. И отзывалась плоть на святую воду легкими вздрагиваниями.
…Он долго выкрикивал:
– Во имя Иисуса! Во имя Иисуса!
При его последних словах Инесса зашевелилась. Будто в ней что-то проснулось. Распахнулись ее доселе закрытые глаза, и желтоватый свет появился в центре ее глазных яблок. Викарий продолжал стоять и кричать на это существо. Его слова сыпались на латыни. Очевидно, он чувствовал, что крик его слышит ОН, где бы ОН не был. Власть над безумным ребенком теперь принадлежала священнику. Но эта власть не способна была изгнать злого духа из тела девочки.
– Pater noster, qui es in caelis;
sanctificetur nomen tuum;
adveniat regnum tuum…
Священник беспрестанно читал «Отче наш» и с него градом лил пот, и голос его хрипел и уже дрожали его немеющие руки.
И вдруг до Кристины донеслось, как изменившимся спокойным голосом, совсем тихо, склонившись над безжизненным тельцем ребенка, он произнес:
– Теперь, злой дух, находящийся в этом ребенке, теперь ты подчиняешься мне. Я говорю тебе: Как твое имя? Во имя Господа Иисуса Христа я приказываю тебе ответить мне!
Из уст Инессы посыпались проклятия, а он продолжал вызывать Демона, прижав крест к ее лицу. Звуки, долетавшие до слуха Кристины, стали меняться на жалобные – Демон взывал к пощаде и сам глумился над своими призывами. Но среди них был ответ! Он просочился как одинокая капля воды, оставшаяся от ветров на траве.
Всего лишь одно слово, произнесенное с невероятным ядом, но так быстро и неразборчиво, что Кристина поняла, что это слово было, но что оно значило, она не смогла бы передать. Лицо Инессы скривилось от ужаса – оно выражало боль и ненависть. Никогда за всю свою жизнь Кристина не видела такой ненависти ни в чьих глазах.
– Во имя Господа Иисуса Христа, – приказал священник, – Ты, Дух ненависти, выходи из этого ребенка.
Глухой голос, раздавшийся из какой-то глубины, нечеловеческий голос ответил:
– Возвращусь в дом мой, откуда я вышел.
– Что? Что ты можешь? Глумливая тварь! Ты отвечаешь словами из Библии. Евангелие от Матфея! Но не для тебя. Выйди наружу! Выйди!
И снова в неизвестных муках скривилось лицо Инессы и в судорогах забились ее ноги, и снова пена выступила на ее посиневших губах.
– Во имя Господа Иисуса Христа, – продолжал священник. – Ты обязан выйти! Во имя Господа Иисуса Христа, ты обязан выйти! Во имя Господа…
Как в нескончаемом сне продолжалось это действо. Сколько нужно настаивать на своем и можно ли удержаться в своей вере и упорстве? Как это подействует на Демона, который изощренно совершает свои деяния. На узкой тропе священнику предстояло вести это
– Выхожу, – наконец послышалось священнику. – Она уже дьяволица.
Легко, как крылья, Инесса подняла руки, и мгновенно скрестила их на своем горле – она принялась душить себя своими собственными руками. Ее лицо сделалось бордово-серым, и снова закатились глаза. И четыре руки, священника и его любовницы, наконец, оторвали руки Инессы от ее горла. Она затихла. Они упали рядом. Она попыталась пошевелить искривленными пальцами, что окаменели и торчали маленькими идолами из окровавленных ладоней.
Еще какое-то время исцеляемая издавала шипящие звуки и выла. Вдруг ее голова стала мягко подниматься, откинулась и тело расслабилось.
Демон вышел незримо, и завыли за стенами дома волки. Но этот вой быстро утонул в грохоте копыт бегущего стада животных, это были полчища проносившихся крыс. И бежали эти звериные стаи по крыше, по стокам воды, по стенам, по коридорам и лестницам, покрывая все неистовым шевелением дьявольской силы. Дом снаружи весь покрылся снующими стаями крыс.
Но ни священник, ни Кристина всего этого не видели. Он поднял голову тогда, когда наступила полная тишина, когда свистело в его ушах, как от урагана, который настигает тебя в горной пещере. Он оказался на коленях перед распятием, перед ним лежал уснувший ребенок с бледным ангельским лицом, с обгрызанными в кровь, пальцами, с разбросанными на голове прядями волос, которые побелели, стали седыми… Ребенок скорчился от наступившего холода и поджал под себя ноги, и на детской коже стали заметны ожоги от брызг святой воды. И сколько не всматривались глаза Кристины, исчез Дьявольский лик, начертанный на той дальней стене коридора.
Глава 57
Утренней зарей пирожник Мартин выносил на прилавок подносы с горячими булками. Он бы еще долго пыхтел, раскладывая свою выпечку, если бы где-то над ухом не раздался хрипатый голос:
– Утро доброе, Мартин. Люди еще седьмой сон не доглядели. Ты не спутал время?
– Утреннюю службу нынче отменили, – немедля пробурчал в ответ кондитер. – Что сидеть без дела? А с кем я разговариваю?! – Мартин выглянул из лавки, и вдруг над ним нависло чье-то широкое, как тыква, лицо.
– Да это я, Маанус.
– У! Чертяка! Напугал!
Довольный Маанус развернулся к своей тележке, и пошел собирать рассыпанный мелкий гравий, ловко нагибаясь, несмотря на выпирающий живот. В своем доме суетной Маанус постоянно что-нибудь строил, для такого занятия он много перетаскал к себе всякого хлама. Двор его был завален камнями, корягами, ошметками погибших кораблей, черепами и щитами, которые перекочевали в его владения с морского берега и с известных лишь ему полей былых сражений за дальним лесом Гундеборду. Поэтому немудрено было увидеть ранним утром на улицах города, скрягу Маануса, собирающего разбросанные камни.