Пахарь
Шрифт:
— Вам бы главком командовать, Сабит Тураевич!
— Покомандовал я! А теперь возраст велит скупо расходовать силы. Я давно уже беру опытом, не импульсом, не порывом. И, поверь, это тоже становится нелегко, — с грустью признался Курбанов.
И понял тогда Голубев, что Сабит Тураевич, строивший еще под руководством неутомимого Усмана Юсупова Большой Ферганский канал, Каттакурганское водохранилище и Узбекский металлургический завод, а потом в многое другое, всегда честно подставлявший плечо под свою часть ноши, уже не в состоянии сворачивать те горы, которые играючи повергал наземь в счастливые годы зрелости. И он брал себе ношу поменьше,
— Отладим конвейер — потесним незавершенку. А там посягнем и на такой замшелый показатель, каким является строительный вал. Готовый объект, ключи от которого мы под гром литавр вручаем заказчику — вот на что будем равняться.
— До войны и в войну, когда на мне лежало бремя, которое сейчас лежит на тебе, мы, я помню, рапортовали о пуске готовых объектов, а не о сумме освоенных средств, — сказал Курбанов.
Потом они взвесили: свои силы и имеющиеся способы их увеличить: силы смежников и варианты такой стыковки с ними, которая позволила бы всем им дружно тянуть в одной упряжке; объемы помощи, которую практически можно получить от каждой руководящей инстанции — обкома партии, главка; резервы, которые может вскрыть интенсификация строительного процесса, называемая рабочей эстафетой. Им виделся порядок, и виделся успех.
V
Дмитрий Павлович задал задачу своим непосредственным помощникам и мог, вздохнув свободно, заняться текущими делами, которых всегда предостаточно. Пусть тоже подумают над тем, над чем уже как следует поломал голову он, углубляясь в дебри сложнейших взаимоотношений с субподрядчиками и снабженцами, стараясь эти дебри расчистить от всего лишнего, от упавших и гниющих дерев. Но превратить эти труднопроходимые чащи в ухоженный и удобный парк с аллеями, открывающими доступ к каждому дереву, было мечтой почти несбыточной, намерением почти неосуществимым, особенно если идти на приступ в одиночку. Эти дебри были неприступны для одиночек, какими бы прекрасными намерениями те ни руководствовались, какими бы сильными характерами ни обладали. Только действуя сообща, всем миром, расчистке и раскорчевке можно было придать нужный размах. Одна стройка — один хозяин. Без дирижера нет оркестра. Почему же тогда каждый субподрядчик и поставщик ведет себя как бог на душу положит, почему у начальника большой стройки так мало прав, реальной власти?
Он заставил себя не думать об этом. Придет ночь и прояснит мысли, отсеет реальное от фантазий. Самые неотложные дела, накопившиеся за его почти месячное отсутствие, уже были решены, но ближе придвинулись другие, не такие неотложные. Он вообще не любил откладывать. Потом дела навалятся и поглотят с головой. Он пригласил начальника отдела кадров, строгого майора в отставке. Кадровик степенно доложил обстановку. Назвал число вышедших на работу, отпускников, больных, отпросившихся с разрешения администрации по семейным обстоятельствам, прогульщиков. Последних было трое, все — пьющие.
— В оборот, и построже, построже! — наказал Дмитрий Павлович.
Одного из них, столяра, и
— Не слишком ли это жестоко? — спросил кадровик.
— Может быть, вы ответите, что в данном случае более гуманно — власть употребить или еще подождать? Ждали, уговаривали, надеялись — и ошибались, и своей ошибкой только усугубляли положение. Это не рак, от этого лечат, тут мы, слава богу, не бессильны.
— Понятно, — сказал кадровик.
— Как вам понравились новенькие — молодые специалисты? — спросил Дмитрий Павлович.
Дней десять назад в трест прибыло четверо выпускников ирригационного института, в том числе одна девушка.
— Дело покажет, — неопределенно сказал кадровик. — По мне — симпатичные ребята.
— И девушка симпатичная?
— Какой она инженер, вы скоро увидите, а невеста — сам бы в жены взял, если бы тридцаточку — с плеч и все сначала.
— Какой вы… все сначала! — Мужчины улыбнулись, и Дмитрий Павлович повел расспрос дальше. — Так, утверждаете, все зеленые-презеленые?
— А какими им быть с институтской скамьи? Один из них, Кадыров, попросился на рабочее место. Четыре младших сестры, отца нет. Наши монтажники, как вы знаете, зарабатывают вдвое больше строительного мастера.
— Об этом осведомлен. Просьбу удовлетворили?
— Не в моей власти.
— Парень крепкий?
— Здоровьем не обижен.
— Готовьте приказ: в связи с производственной необходимостью инженера-гидротехника товарища Кадырова — имя и отчество полностью — временно назначить бригадиром участка сооружений передвижной механизированной колонны № 6. Пусть ведет облицовку каналов железобетонными плитами. Там нужно поменять бригадира. Нынешнего второй раз ловлю на нарушении технологии.
— Погодите, вам укажут на неправильное использование специалиста.
— Уповаю на слово «временно». А там сошлюсь на то, что запамятовал. ЭВМ-то меня еще не контролирует! Где мы поселили инженеров?
— В общежитии.
— Надеюсь, догадались каждому выделить комнату, мебель поставили приличную — гардероб, письменный стол, книжный шкаф? Ненормированный рабочий день позволяет им рассчитывать на известное внимание со стороны администрации. А если не было у них такого расчета, пусть это будет для них приятной неожиданностью.
Кадровик покраснел и стал ниже ростом.
— Никак нет, — пробормотал он. — Пока они втроем в одной комнате. А девушку подселили к другим девчатам.
— Майор, майор! — с укоризной сказал Дмитрий Павлович. — Офицеров не селят в казармы. Инженерам расти надо, работать над собой. Я здесь первые полтора года в вагончике жил, помню, что это такое. В купе нас было четверо. Я проклял эти полтора года. Невозможность побыть одному, подумать, поразмышлять угнетала в моей душе ростки добра, инициативы, культивировала грубость и злость. Общежитием мы только отпугнем этих ребят, которые сами выбрали Чиройлиер полем приложения своих сил.