Палач и Черная птичка

Уивер Бринн

А еще я поняла, что ни хрена не умею готовить без твоей помощи. Значит, я не настоящий взрослый человек, как ты говорил.

Я улыбаюсь и делаю большой глоток напитка, отставляя его в сторону, и печатаю свой ответ.

Я тоже скучал по тебе. В следующий раз, когда прилетишь в Бостон на очередную встречу, приготовим в моем ресторане инжирный Наполеон.

Сначала кажется, что она не ответит, учитывая поздний час и то, сколько времени у меня ушло на отправку ответа. Но

почти сразу же я вижу, как три точки мерцают, а затем:

Буду рада.

Мои глаза закрываются, голова опускается на кожаную обивку. Я улыбаюсь, вспоминая ее лицо сегодня, когда она стояла на крыльце и смотрела в обе стороны в поисках доставки. Разочарование никогда еще не выглядело таким чертовски сладким.

Телефон жужжит в руке.

Увидимся через несколько недель на игре. Друзья мы или нет, я все равно надеру тебе задницу. Просто предупреждаю…

Я улыбаюсь в тусклом свете.

Я надеюсь на это.

10

ДИЖОН

СЛОАН

Загнать в угол такого человека, как Торстен Харрис, — целое искусство.

Первый шаг: подойти к нему в таком месте, где он чувствует себя уверенно, думает, будто он главный хищник в своем маленьком пруду, там, где он успешно охотился раньше. Например, в заведении «Orion Bar», высококлассном коктейль-баре, где, как я уже знаю, много ассортимента в его вкусе. Не так близко от его дома, отчего ему кажется, что это приключение, и не так далеко, чтобы заманить туда свою добычу.

Второй шаг в этом процессе — узнать, что ему нравится. Что его возбуждает. Что он ненавидит. Торстен любит красное вино, безупречную кухню и дорогие вещи. Они не всегда симпатичные, часто безвкусные и вычурные, но, тем не менее, дорогие. А что он ненавидит? Плохие манеры. И батат, видимо. Затем нужно, зная все эти факты, начать налаживать с ним общение.

И последний шаг — самая сложная часть: заставить его поверить, что я достаточна умна, чтобы стать интересным объектом для завоевания — можно быть просто добычей, но нужно стоить того, чтобы рискнуть и получить трофей. А еще показаться немного туповатой, охотно принять его приглашение поужинать у него дома завтра вечером, даже несмотря на то, что он, по сути, незнакомый человек.

…Или выбросить всю эту информацию в окно и просто быть Роуэном Кейном.

Мотоциклетный шлем падает на пустое место рядом со мной на белом кожаном диване.

Моя кровь мгновенно бурлит в венах.

— Приятно видеть тебя в этих краях, — говорит Роуэн, плюхаясь рядом с самодовольной ухмылкой.

В ответ я бросаю на него злобный взгляд.

Из-за своей свирепости я лишь подмигиваю, а он наклоняется вперед, протягивая руку через кофейный столик к мужчине, сидящему

напротив меня.

— Привет, приятно познакомиться. Я Роуэн.

— Торстен Харрис, очень рад, — говорит мой хорошо одетый взрослый спутник, принимая рукопожатие. Я потратила последние четыре дня, пытаясь избежать именно этого сценария в своих попытках загнать Торстена в угол, который, как теперь знает Роуэн, является нашей ежегодной целью, хотя, похоже, он не знает почему.

Я думала, что наконец-то сбежала от Роуэна, когда выскользнула из отеля, пока его арендованная машина все еще стояла на стоянке.

Очевидно, я недооценила его.

И он чертовски рад этому.

— Извините, что прерываю, — продолжает Роуэн, готовый поджечь фитиль для каждой пушки из своего арсенала обаяния. Он нацеливает свою гребаную безупречную улыбку на мою жертву, его кожа яркая и раскрасневшаяся, вероятно, из-за возбуждения от успешной погони за мной. — Я увидел здесь на стоянке машину своей подруги, когда проезжал мимо, мы с ней давно не виделись, подумал, что просто обязан зайти и быстро поздороваться.

И тогда он обрушивает всю силу своего обаяния на меня.

— Привет, подруга.

— Как же я рада видеть тебя здесь, Роуэн. Я просто в шоке, — делаю большой глоток своего вина, прежде чем натянуто улыбнуться ему. Молчание между нами затягивается. Торстен ерзает на своем месте, и я подавляю стон, осознавая, что уже раздвигаю границы манер Торстена. — Не хочешь присоединиться к нам? — сухо спрашиваю я. В моей улыбке есть порочный оттенок, который ясно говорит: «Сейчас же вали к черту».

А Роуэн говорит:

— Буду очень признателен.

В течение одной минуты Торстен наливает ему щедрый бокал дорогого кьянти.

Не проходит и пяти минут, как Роуэн заставляет его покатываться со смеху и хлопать в ладоши.

Не проходит и десяти минут, как Торстен чуть ли не из кожи вон лезет, чтобы пригласить Роуэна на наш ужин у него завтра дома, на что я потратила весь вечер, организовывая это сольное предприятие.

Два часа спустя мы бок о бок покидаем шикарный бар вслед за Торстеном, тщательно обговорив завтрашние планы.

А я киплю от злости.

— Должна отдать тебе должное, — шепчу я, когда Торстен садится в свою машину, и мы машем ему на прощание. — Твой трюк с доставкой продуктов был очень милым. Чуть не одурачил меня этой штукой с совместной готовкой.

— Одурачил? — глаза Роуэна блуждают по мне, яркие и лукавые. — Не понимаю, о чем ты, Черная птичка.

— Одурачил, заставив думать, что ты не станешь огромной занозой в моей заднице при первой же представившейся возможности на игре в этом сезоне, — говорю я. Он разражается смехом, и я складываю руки на груди, свирепо глядя на него снизу вверх. — Ты мошенник.