Палач. Найти себя
Шрифт:
– Ого! А я думала, он сильный, раз вы все его боитесь, – Эри нахмурилась и качнула головой. – Но, тогда почему вы ему служите? Раз он вызывает только презрение?
– Потому что! – поморщился Хэш. – Это тебе знать не стоит, поверь.
– Магия? – предположила Эри. – Какая-то клятва? Кровь? Или все вместе? Магическая клятва на крови?
– Эри, не надо! – глухо рыкнул Хэш. – Я же говорил, что не могу игнорировать приказы! Докопаешься до правды, и я тебя убью. А заодно и всех, кто в этой дыре находится, вплоть до кошек! Так, на всякий случай!
–
– Эти чары называются Печатью Лабиринта, – тихо проворчал Хэш. – Только их не снять. Печать контролирует все. Мой разум, мысли, чувства, действия… одно короткое слово и я перестану дышать, двигаться, видеть или слышать. Или все сразу. И при этом я не умру, пока мне не будет позволено. Печать есть у каждого из нас. У каждого она своя. Личная. И разрушить её невозможно, – Хэш отодвинул блюдо с мясом и поднялся на ноги. – Эри, побудешь немного одна? Я прогуляюсь по городу.
Натянув куртку, он перетянул по-другому полотняный пояс, сменил сапоги на мягкие икчи, позволявшие свободно менять форму, на руки надел кожаные перчатки с шипами на тыльной стороне запястья. В многочисленных складках пояса утонули несколько малюсеньких, разноцветных склянок, моток тоненькой бечевки, какие-то крючья и совершенно незнакомые Эри предметы. На куртке обнаружились незаметные прежде петли, в которых удобно разместились странные, металлические пластинки с острыми зубьями. Завершающим штрихом стал чёрный, шелковый платок, который Хэш как-то хитроумно повязал, закрыв лоб и нижнюю часть лица. Остались видны только жёлтые, змеиные глаза.
– Серьезно, – вздохнула Эри, и осторожно коснулась острого шипа на перчатке.
Хэш замер, боясь поранить девушку, и проворчал тихо.
– Осторожней с этим, Эри. Они ядовиты. Дай-ка руку.
Она поспешно отдернула руку и рассмотрела раскрытую ладонь.
– Я теперь умру?
– Это не смертельно, яд всего лишь парализующий, – сказал Хэш, осматривая ее пальцы и оттирая рукавом капельки яда, еще не впитавшиеся в кожу. – Но приятного мало.
– Теперь я знаю, почему вас прозвали призраками, – проворчала девушка. – В таком виде тебе слиться с любой тенью проще простого. Говорят, что тот, кто увидит Наказующего ночью, не доживет до утра.
– Истинно так, – рассмеялся Хэш. – Ночью я работаю в таком костюме. И видит меня лишь тот, кого я должен убить. В последние мгновения своей жизни.
Эриана нахмурилась и отвернулась, но Хэш успел заметить, в ее глазах грусть и боль. Утешать, впрочем, не стал и бесшумно выскользнул в окно. Разумеется, в Атве тоже знали о том, что творится в Ие. Большинство людей было на стороне повстанцев, поскольку Императора ненавидели все без исключения. Ненавидели и боялись. Но заговорщиков среди них не было. Особо рьяных сторонников свободы, Хэш запомнил, но убивать не стал, чтобы не спугнуть
На следующий день они покинули Атву и направились прямиком в Ию. О том, что восстание это грабежи и разбой, Эри знала. Но увидеть это своими глазами ей довелось только теперь. Люди вокруг были озлоблены на всех и вся. Жители деревень, страдавшие от имперских налогов, чиновников и господ, теперь страдали еще и от повстанцев, требовавших, чтобы их снабжали провизией, одеждой, оружием и чтобы мужчины и женщины и даже дети переходили в военные лагеря и сражались против диктата Императора, и от разбойников, под видом тех же повстанцев грабивших села. Чем больше Эриана смотрела на все это, тем страшнее ей становилось. И больнее.
В одной из деревень, довольно глухой и бедной, Хэш неожиданно остановился и стал осматриваться. Его внимание привлек мальчишка лет пяти, прятавшийся за юбку матери. В глазах женщины метался страх, но она, тем не менее, не пыталась бежать в дом, а оставалась на месте. Малыш испуганно жался к ее ногам и готов был вот-вот разреветься. Хэш неторопливо спешился и подошел к ней.
– Нам нужно переночевать. Подойдет любое место, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Завтра мы продолжим путь.
Эри хотела заметить, что до ночи еще далеко, и они могли бы продолжить путь, а на ночлег остановиться ближе к Ие. Но, натолкнувшись на красноречивый взгляд Хэша, не обещавший ничего хорошего, промолчала. Испуганная женщина попятилась и что-то хотела ответить, но от ужаса у нее пересохло горло, и голос отказался повиноваться. Наконец, справившись с собой, она пролепетала.
– Если только в сеннике, господин р'хате. Другого места у нас нет. У нас дома бабушка больная. Умоляю, не делайте нам ничего дурного!
– Сойдет, – кивнул Хэш. – Проводи. И принеси ужин.
Хозяйка все еще скованная ужасом, попятилась, крепко сжимая руку сынишки. Хэш видел, что она кого-то скрывает. И этого кого-то она видимо боится больше, чем Наказующего. Вскоре женщина привела их к небольшому сараю, стоявшему на отшибе, вдалеке от основных построек. Сарай был от пола до потолка набит душистым сеном. Забравшись на самый верх, Хэш помог залезть и Эриане. Хозяйка оставила их и пошла в дом, торопливо, почти бегом. Растянувшись на сене, Хэш прикрыл глаза, вслушиваясь в то, что творилось вокруг. Из дома не доносилось ни звука. Вокруг тоже не было ни души.
– Зачем мы здесь, Дан? – тихо спросила Эриана.
– Здесь кто-то из повстанцев, – ответил Хэш и заглянул ей в глаза. – С этой минуты начинается моя работа. А потому предупреждаю сразу, Эри, не вздумай им помогать. Любое твоё действие, не согласованное со мной – это лишние жертвы, которые будут на твоей совести. Если я берусь за дело, то можно уже считать, что они мертвы. У меня ошибок не бывает, если только я сам того не желаю. А я в данный момент не намерен подставляться. Ясно?
– Более чем, – нахмурилась Эриана и отвернулась, пряча слезы.