Паладин. Свет и Скверна II
Шрифт:
Я поджал губы, пусть пока и не знал, кто именно погиб из моих бойцов. С этим разберемся позже, сейчас же нужно познакомить со смертью тех, кто устроил засаду.
— Сигнал в поместье послали, подкрепление уже в пути, — продолжил отчёт Дима и обработал руку Чуйко специальным гелем.
Услышав всё, что нужно, я кивнул.
— Остаётесь тут, займите оборону. Если нужно будет — отступите вглубь леса, я потом вас найду. За Свету головой отвечаешь, Сазонов.
— Принято, глава, — без промедлений ответил тот.
— Я могу помочь, брат! — не собиралась сестра отсиживаться, вызываясь в бой. — Позволь!
— Хочешь помочь?
Лишь убедившись, что меня услышали, а судя по её взгляду так и было, что, в общем-то, не помешает ей потом поднять эту тему в будущем, я побежал в сторону сражения. Вот только не по прямой, а взял небольшой крюк со стороны поместья. Первую тройку выродков в бронежилетах и с балаклавами на лицах, нашёл достаточно быстро. Они меня тоже заметили и без слов открыли огонь. Загремели стволы автоматов, в мою сторону полетели пули. Я ушёл в сторону, петляя между деревьев. Копьё Света, выпущённое с левой ладони прожгло дыру размеров с кулак в груди одного из них. Бронежилет не спас убийцу и тот грузно свалился на землю. Двойка его напарников на мгновение перестали стрелять, но быстро сориентировались. А спустя секунду они оба загорелись в пламени Скверны и начали истошно орать на весь лес, когда их плоть заживо сходила с костей.
Я не сбавлял темп и пронёсся рядом с их трупами. Левое плечо и грудь жгло от боли, пару раз в меня всё же попали.
Выпрыгнув из кустов, прямо на головы врагов, я прикончил ещё двоих. Они насели на Сан-Саныча, ушедшего в глухую защиту и защищавшего раненного Трофимова. Одному свернул шею, а второму, ударом кулака, практически снёс голову. Мышцы и кожа выдержали, а вот позвоночник нет. Есенеев и Симонов тем временем наседали на одного человека, что в отличии от остальных был закован в броню. Мощным лабрисом, полыхающем в жёлтом пламени, он отмахивался от двух мужчин, как от мух. Ледяные колья Мастера не могли пробить его огненную защиту, а быстрые атаки Фёдора особого успеха не приносили.
Более мелкие стычки, где мои люди явно одерживали верх и давили нападавших, я проигнорировал. Одарённый среди них, похоже, всего один, но его вполне хватило бы, чтобы убить тут всех. Слишком эта банка консервная сильна и бронирована.
Сорвавшись с места, ушёл Рывком Света прямо к врагу. Фёдор заметил меня и сместился, а Емельян создал ледяную стену, в которую ударила волна обжигающего пламени. Деревья вокруг загорелись, как и кусты с травой. Всё вокруг охватил огонь, но барьер Мастера выдержал. Вот только враг этого ожидал и, пробив латной перчаткой лёд, ударом лабриса отправил в Симонова полёт.
Вновь ушёл Рывком Света и оказался рядом с врагом. Противник не растерялся, лабрис описал в воздухе широкую дугу. Я отвёл голову и слегка подался назад, пропуская острое лезвие топора рядом с шеей.
Рывок Света, его правая сторона открыта. Оружие тяжело, доспехи громоздкие. Удар в печень, Касание Света туда же.
Зачарованная сталь, значит. Плотный энергетический каркас, больше сорока плетений, ещё и усиление потоком энергии есть. Хорошая работа, явно дорогая!
Фёдор ударил со спины, но ублюдок создал перед его лицом стену огня, заставив отступить.
— Мне говорили, что ты силён, князь! — из-под шлема раздался приглушённый бас. — И это всё?!
Банальная провокация на идиота, а потому отвечать я не стал. Мои
Стоило моему кулаку коснуться сжимающих оружие рукам, как защитный покров жёлтого пламени не выдержал и те начали стремительно ржаветь. Блестящий, отдающий серебром металл, не мог справиться с разлагающей саму суть силой Врага.
— Выродок! — резво для своих габаритов отпрыгнула эта помесь человека и тролля, закованного в латы. Из-под забрала шлема не было видно глаз, но он точно посмотрел на свои руки. — Тебе просто нужно сдохнуть! Тебе и твоей шлюхе сестре!
— Есенеев, — Фёдор как раз оказался рядом, готовя какую-то свою волшбу. — Займись Емельяном, похоже, этот тролль его хорошо приложил. Затем помогите остальным, я тут сам.
— Вы уверены, глава? — сосредоточенно спросил он, сжимая меч. Ну хоть спорить не стал, растёт доверие у мужика.
— Уверен, иди.
Исчезнув в вспышке молнии, командир Егерей отправился на выручку Симонову. Я сделал шаг вперёд к врагу, вставшего в боевую позицию. Он тоже что-то готовил. Что-то убойное, отчего его оружие горело в огне ещё сильнее, как и сама аура.
— С Мастером я ещё не сражался в этом мире, — похрустел я шеей, зная, что он прекрасно меня слышит, не взирая на творящийся вокруг хаос. — Но ты будешь первым!
Рывок Света, ещё один. Будущий смертник не стал ждать и из его тела во все стороны вырвалась мощная, не меньше пяти метров в высоту, волна пламени. Я пронёсся сквозь неё, терпя невыносимый жар. Костюм на мне сгорел мгновенно, как и волосы. Покров Сизифа не справлялся и кожа стремительно покрывалась ужасными ожогами, но Регенерация и печать Света не давали мне потерять сознание от боли и латали тело. И каково же было, наверное, удивление этого ублюдка, когда я вырвался из огня и нанёс удар в его живот. Печати Усиления и Скорости работали в полную мощь, а потому мужика натурально сложило пополам. По себе знаю, что такой удар подобен стенобитному тарану, на себе пробовал! Скверна, конечно, проест его броню и энергетический покров, но ждать я не собирался, задействуя по полной все силы и резервы этого слабого, ничтожного тела. Уже за то, как именно он назвал человека, что стал мне дорог в новой жизни, я вытащу его из этой скорлупы! И сделаю это голыми руками!
Трясясь в пикапе, Шипер и группа бойцов из поместья Потёмкиных спешили на помощь по сигналу тревоги. В отличии от остальных людей в гвардии рода, лица которых выражали готовность к сражению, нетерпение от будущей схватки и волнение за товарищей, он не переживал. Господин… Глава… Григорию было до сих пор тяжело воспринимать Светозарного именно так. Казалось бы, что эта роль слишком мала для него. Никто другой в гвардии так не считал, но вот Шипер знал больше. Он ВИДЕЛ больше остальных! В тот день, когда он впервые познакомился с тем, кого называли Виктор Потёмкин, то уже понимал — этот человек другой. Не такой, каких встречал Григорий за свою жизнь. Не аристократ. Не простолюдин. Не смертный и не бессмертный. Он словно другой, не из этого мира.