Палестинский патерик

Сборник

4. Брат сказал: «Но кто, отче, может исполнить все заповеди, когда их так много?» Старец отвечал: «Тот, кто подражает Господу и последует стопам Его».

5. Брат сказал: «Кто же, отче, может подражать Господу? Ибо Господь есть Бог, хотя и соделался человеком, а я, человек, — грешник, порабощенный бесчисленным страстям, как же я могу подражать Господу?» Старец отвечал: «Пока кто порабощен духу мира, никак не может подражать Господу; но те, кои могут сказать: се, мы оставихом вся и в след Тебе идохом (Мф. 19, 27), получают от Него силу подражать Ему и исполнять все Его заповеди. Какую силу? Послушай, что Он Сам говорит: се, даю вам власть наступати на змии и на скорпии, и на всю силу вражию, и ничесоже вас вредит (ср.: Лк. 10, 19). Такую силу и такую власть прияв, апостол Павел говорил: подражатели мне бывайте, якоже аз Христу (ср.: 1 Кор. 11, 1); и опять: ни едино убо ныне осуждение сущим о Христе Иисусе, не по плоти ходящим, но по духу. Закон бо духа жизни о Христе Иисусе свободил мя есть от закона греховнаго и смерти (ср.: Рим. 8, 1–2). И еще: иже Христовы суть, плоть распята со страстъми и похотьми (Гал. 5, 24). Также: мне мир распяся, и аз миру (Гал. 6, 14). О сей же власти и помощи пророчествуя, Давид говорил: живыи в помощи Вышняго, в крове

Бога Небеснаго водворится (ср.: Пс. 90, 1). О тех же, кои пристрастились к плоти и любят блага мира, послушай, что говорит Господь: иже не приимет креста своего и в след Мене грядет, несть Мене достоин (Мф. 10, 38); и: иже не отречется всего имения своего, не может быти Мой ученик (ср.: Лк. 14, 33). Итак, желающий быть достойным Его учеником и получить от Него силу против духов злобы, пусть отрешит себя от всяких плотских уз, очистит от всякого чувственного пристрастия и таким образом подвизается за заповеди Его, против невидимых врагов, чему пример показал нам Сам Христос, Которого искушал в пустыне начальник их, а среди людей — те, коих он возбуждал против Него».

6. Брат сказал: «Прошу тебя, скажи мне, отче, как мне исполнять заповеди и стяжать добродетель?» Старец отвечал: «Не можешь ты исполнять заповеди и стяжать добродетель, если наперед не отвергаешься себя, как я сказал, не возлюбишь добра и не возненавидишь зла, по слову пророка Давида: уклонися от зла и сотвори благо (Пс. 33, 15). Потому, если хочешь стяжать добродетель, возненавидь противоположное ей зло. Так, если хочешь стяжать смирение, возненавидь тщеславие и человекоугодие; если хочешь быть нестяжателен, возненавидь корысть и стяжания мира; если желаешь стяжать целомудрие, возненавидь всякое угодие плоти; если хочешь стяжать плач, возненавидь смех и необузданную вольность; если желаешь стяжать безмолвие, возненавидь всякую заботу и попечение и прогони леность, отклоняющую тебя от непрестанного пребывания в молитве. И вообще, какую бы ни хотел ты исполнить заповедь и стяжать добродетель, должен прежде всего всячески подвизаться о том, чтоб препобедить и искоренить в себе противоположное ей зло».

7. Брат сказал: «Но, отче, заповедей Господних много; кто же может содержать их все в уме, чтоб подвизаться о всех их? Я, человек малоумный, желал бы знать какое-нибудь краткое правило, которое исполняя мог бы спастися». Старец отвечал: «Хотя и много заповедей, но все они заключаются в одном законе: возлюби Господа Бога твоего от всего сердца твоего, и от всея души твоея, и всею крепостию твоею, и всем помышлением твоим: и ближняго своего, яко сам себе (ср.: Лк. 10, 27). Кто подвигнется исполнить слово сие, исполнит вдруг все добродетели. Впрочем, никто не может истинно возлюбить ни Бога, ни ближнего, если не отрешится, как сказано, от всякого чувственного пристрастия. Быть причастным к веществу и любить Бога невозможно, как говорит Господь: никтоже может двема господинома работати… не можете Богу работати и мамоне (ср.: Мф. 6, 24). Поколику ум наш бывает занят делами мирскими и порабощен им, потолику нерадит о заповедях и преступает их».

8. Брат сказал: «Какими это делами, говоришь ты, отче?» Старец отвечал: «Яствами, деньгами, имуществом, славою, родством и прочим».

9. Брат сказал: «Но, отче, не Бог ли создал их и дал людям в употребление? Как же ты велишь удаляться от них?» Старец отвечал: «Точно, Бог создал их и дал людям в употреб ление, чтоб, пользуясь ими, как должно, мы благодарили Бога. И все, созданное Богом, хорошо весьма. Но мы, немощные, овеще ствившись мыслию, вещество легко предпочи таем заповеди о любви и из-за пристрастия к нему воюем с людьми. Между тем все видимое и даже самое тело должно принести в жертву любви, что и составляет отличительный ее при знак, как показывает в Евангелии Сам Гос подь, говоря: аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет (Ин. 14, 23). Какое же это слово, со блюдая которое мы свидетельствуем нелож ную свою любовь? Послушай Его Самого: сия есть, говорит Он, заповедь Моя (ибо слово Его есть заповедь), да любите друг дру га (Ин. 15,12). Видишь, что взаимная наша лю бовь неотлучна от любви к Богу и вместе с нею есть исполнение всех заповедей. Потому-то Он и повелевает не пристращаться ни к чему, но отрещись от всего имущества своего всяко му, искренно желающему быть Его учеником».

10. Брат сказал: «Ты говоришь, отче, что должно всему видимому и даже самому телу предпочитать любовь ко всякому человеку, но как могу я любить того, кто отвращается от меня и даже ненавидит меня? Как могу любить того, кто завидует мне, уязвляет меня стрелами поношения, строит ковы и наветует на меня. [24] Как могу я любить такого? Истинно, отче, это, кажется, невозможно, по свойству чувства оскорбления, которое естественно понуждает отвращаться от оскорбившего». Старец отвечал: «Для пресмыкающихся и зверей, водимых животными страстями, точно, невозможно не отмщать причиняющим зло, но для человека, созданного по образу Божию и водимого разумом, возможно не ненавидеть оскорбляющих, а любить их. Потому Господь и заповедал нам: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас, молитеся за творящих вам напасть и прочее (см.: Мф. 5, 44), конечно, не как дело невозможное, но как возможное; иначе Он не подвергал бы осуждению преступающих сию заповедь. Пример тому самым делом показал Господь и все ученики Его, подлинно хранившие в себе любовь к ближнему до самой смерти, в час коей молились тепло о тех, кои убивали их. Если мы не можем любить ненавидящих нас, то это потому, что мы веществолюбивы и сластолюбивы. Из-за сего же часто отвращаемся мы и от любящих нас, становясь хуже зверей и пресмыкающихся».

24

Ков — злоумышление, козни. — Ред. ** Наветовати — наговаривать, поносить, клеветать. — Ред.

11. Брат сказал: «Вот, отче, я оставил все: родство, имущество, утехи и славу мира — и ничего не имею от мира сего, кроме тела, а между тем не могу любить брата, отвращающегося от меня и ненавидящего меня, хотя и принуждаю себя на деле не воздавать ему злом за зло. Что же должно мне сделать, чтоб возлюбить от сердца того, кто каким-нибудь образом оскорбит меня?» Старец отвечал: «Никто не может от сердца возлюбить оскорбившего, хотя внешно он и отрекся от благ мира, если истинно не познает намерения Господня о нас. Кому же даст Господь познать сие намерение и кто возревнует ходить по нему, тот может от сердца любить ненавидящего и оскорбляющего, как и Апостолы познали сие и любили врагов».

Брат сказал: «Какое же намерение Господне о нас? Прошу, научи меня, отче!» Старец сказал: «Если хочешь познать намерение Господне, слушай разумно, молясь и о мне, да дастся мне слово от Бога, могущее достойно выразить искомое. Господь наш Иисус Христос, естеством Бог, по человеколюбию благоволивший соделаться человеком, родясь от Жены, был под законом по божественному Апостолу, чтоб, как человек, исполнив заповедь, разрушить древнюю Адамову клятву. Зная, что закон и Пророки висят* на сих

двух заповедях: возлюбиши Господа Бога твоего от всея души твоея, и ближняго твоего, яко сам себе, Господь с самого начала до Божественной смерти Своей точно исполнял их человекообразно. Но, прельстивший в начале человека и чрез то восприявший державу смерти, диавол, видя, как, при крещении, Он свидетельствован был Отцом и как человечеством приял с небес соестественного Духа Святого, после того как Он изведен был в пустыню искуситися от него, всю брань свою устремил на Него, с тою мыслию, не возможет ли как-нибудь и Его склонить — предпочитать блага мира любви Божией-, И, зная, что три вещи особенно прельщают человечество: пища, богатство и слава, коими и всегда ввергал он людей в ров погибели, сими тремя приступил искусить и Господа. Но Господь явил Себя выше их и повелел диаволу: иди за Мною, сатано (Мф. 4, 10). И это было неложным свидетельством твердого стояния в любви Божией. Не успевши, таким образом, искусить Господа своими предложениями на преступление заповеди любви к Богу, диавол после того, как Господь оставил пустыню и явился миру, всячески усиливался чрез евреев, возбуждаемых им ко всякому коварству и злу, раздражить Господа против ближнего, чтоб тем нарушил Он заповедь любви к ближнему. Но Господь, провидя козни его, злословимый, — благословлял, страдая, — терпел, являл им все дела любви, и таким человеколюбием к искушаемым победил искусителя, и благостию низложил отца злобы. Так новый Адам спас древнего! Сие же да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе (ср.: Флп. 2, 5), как говорит апостол Павел. Вот намерение Господне о нас! Господь даже до смерти послушлив был Отцу, как человек, сохранил совершеннейшим образом заповедь любви и тем победил надеявшегося победить Его диавола и избавил мир от тиранства его. Сие да мудрствуется и в нас, то есть да пребудем тверды в любви и да храним ее невозмущаемою, мужественно борясь и силою Божиею побеждая того, кто всячески покушается возмутить ее. Каким же способом? Не противясь злу, как учит Сам Господь (см.: Мф. 5, 39), являясь как бы бессильными противостоять ему. Так Христос Господь распят был, как немощный, и, немощию сею умертвив смерть, отъял власть у имущего державу смерти. Так немоществовал во Христе и апостол Павел и хвалится в немощах своих, да вселится в него сила Христова (см.: 2 Кор. 12, 9), и, научившись сему образу победы, писал к ефесянам: несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем, и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным, и заповедал восприять всеоружие Божие: броню правды, шлем упования, щит веры и меч духовный, да возмогут вся стрелы лукаваго разжженныя угасити в борьбе с невидимыми врагами (см.: Еф. 6, 11–19). Научая нас делом сему образу брани, говорил: аз тако теку, не яко безвестно, тако подвизаюся, не яко воздух бияй и прочее (см.: 1 Кор. 9, 26). И опять: до нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем… и скитаемся… укаряеми, благословляем: гоними, терпим: хулими, утешаемся (ср.: 1 Кор. 4, И—13). Демоны возбуждали укорять, хулить, гнать его для того, чтоб подвигнуть его на гнев и ненависть к укоряющим, хулящим и гонящим и таким образом ввергнуть его в преступление заповеди любви. Но Апостол, не неразумея козней их, укоряющих благословлял, гонящих не ненавидел, на хулящих не гневался и всех убеждал отстать от возмутителей демонов и присвоиться благому Богу. Таким немощественным образом брани, не воздавая злом за зло, а побеждая благим злое, он и все Апостолы не только победили злобных демонов, но весь мир обратили к Господу. Так и ты, брат, если уразумеешь и восприимешь сердцем сию победоносную немощь на противление злу, можешь любить ненавидящих тебя, благословлять клянущих и творить добро зло творящим».

13. Брат сказал: «Поистине, отче, так есть и иначе быть не может потому, что и Господь благодушно понес поношение и муки и милосердно молился на кресте: Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят (ср.: Лк. 23, 34), жалея о прельщенных. Помолись же о мне, отче, да возмогу и я совершенно уразуметь и восприять сердцем сие намерение Господа и святых Апостолов Его, быть бодренным во время искушений и замечать цели диавола и аггелов его». Старец отвечал: «Если будешь всегда содержать в себе сказанное, то не можешь не узнавать умышлений диавола. Знай притом, что как ты бываешь искушаем, так искушается и брат твой, и искушаемого прощай, а искушающему, хотящему возбудить в тебе ненависть, противься, не поддаваясь его козням. И это-то значит то, что говорит апостол Иаков: повинитеся Богу, противитеся же диаволу и бежит от вас (ср.: Иак. 4, 7). Внимай же себе, и ты всегда противлением возмутителю, с помощию Божиею, сохранишь любовь невозмущенною и победишь диавола. Если же будешь невнимателен, беспечен и нерадив и помысл свой опутаешь плотскими сластьми, то будешь воевать не против демонов, а против себя и братии, а демонов будешь увеселять, гневаясь из-за пустых вещей на братии своих».

14. Брат сказал: «Справедливо, отче. Сознаю, что нерадением и невниманием своим я всегда сам давал демонам доступ возмущать меня. Но прошу тебя, скажи мне, как стяжать трезвенное внимание?» Старец отвечал: «Совершенное беспопечение о земном и частое поучение в Божественных Писаниях приводит душу в страх Божий, страх же Божий приносит с собою трезвение, и тогда душа начинает зреть воюющих на нее чрез помыслы демонов, как говорит Давид: и воззре око мое на враги моя, и востающия на мя лукавнующия услышит ухо мое (Пс. 91, 12). Возбуждая к такому трезвению учеников своих, апостол Петр говорит: трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш. диавол, яко лев, рыкая, ходит, иский кого поглотити: емуже противитеся тверди верою (ср.: 1 Пет. 5, 8–9), и Господь говорит: бдите и молитеся, да не внидите в напасть (Мф. 26, 41). Также и Екклесиаст: аще дух владеющаго взыдет на тя, места твоего не остави (Еккл. 10, 4). Место же ума есть добродетель, ведение и страх Божий. Равно и дивный апостол Павел, трезвенно и мужественно подвизавшийся сам, учит: во плоти ходяще, не во плоти воинствуем, оружия бо воинства нашего не плотская, но сильна Богом и прочее (см.: 2 Кор. 10, 3–4). Так, если и ты станешь подражать святым и употребишь труд быть непрестанно в Боге, то соделаешься трезвенным. Душа трезвенная прогоняет демонов то молитвою, то подвигом умственным, то прибеганием к Богу и непрестанным в Нем пребыванием».

15. Брат сказал: «В чем состоит умственный подвиг?» Старец отвечал: «Умственный подвиг есть напряжение ума хранить память о смерти, суде, воздаянии и прочем: но главным образом есть предзрение Господа пред собою выну [25] и всегдашнее помышление о Боге».

16. Брат сказал: «Что же должно мне делать, отче, чтоб ум мой мог непрестанно быть занят Богом?» Старец отвечал: «Не может ум непрестанно быть занят Богом, если наперед не стяжет следующих трех добродетелей: любви, воздержания и молитвы. Любовь укрощает гнев, воздержание погашает похоть, а молитва отрешает ум от всех земных помышлений и, обнаженным от всего, представляет его Богу. Сии три добродетели объемлют все другие, и без них невозможно непрестанно пребывать в Боге».

25

Выну — всегда, постоянно. — Ред.