Палочка для Рой
Шрифт:
– Они всё ещё пытаются навести порядок в своём доме, — продолжила я, — и рассказанное мной потребует некоторого времени на применение.
Та версия протоколов, что я дала им, была вынужденно сокращённой. У меня не было идеальной памяти Александрии. Я не была куратором этих протоколов, и у нас не было доступа к такого рода сложным технологиям, которые действительно могли отследить тысячу различных способов, которыми люди могли оказаться в подчинении.
Тем не менее, пока я занималась поисками Бойни Девять,
Они уже поймали парочку авроров, находившихся под Империо. Благодаря этому, процесс теперь отрабатывался в гораздо больших масштабах. Всё держалось в секрете, и процесс курировали наиболее доверенные агенты Отдела Тайн.
Для всех это был просто очередной эксперимент Отдела Тайн, и они впоследствии стирали протестированным память, неважно, прошли ли они проверку или оказались скомпрометированны, дабы не дать кому-либо возможности разобраться в том, как подорвать программу.
Тот факт, что программа оказалась успешной, доказывал, что даже такая, урезанная версия работает достаточно хорошо.
Они не арестовали и вообще ничего не сделали со скомпрометированными аврорами, чтобы не раскрыть карты Пожирателям Смерти.
Я не имела ни малейшего представления, что случится со схваченными аврорами. Имелись ли у Министерства какого-то рода депрограммирующие протоколы, или их просто освободят от службы?
Единственная причина, по которой я всё это знала, заключалась в том, что профессор Снейп время от времени сообщал мне новости. Несомненно, он к своему вящему неудовольствию считался моим куратором.
Если учесть, что к нему я относилась вполне терпимо, непонятно было, чего это он.
– Я просто волнуюсь насчет лета, — произнесла Гермиона. — Что тогда будет? Они всё ещё собираются послать нас в сиротские приюты или поместить нас в семьи волшебников?
– Я говорила об этом с Министром, — отозвалась я.
Доступ к лидеру государства был возможностью, которую не стоило тратить зазря. Обычно это требовало массы политического влияния, или, по крайней мере, массы галлеонов. Я приложила все усилия, проталкивая программу действий маглорожденных.
– И? — нетерпеливо спросила она.
Учитывая, что её родители были добрыми людьми, и она их любила, можно было понять, почему Гермиона так беспокоится. Всё могло сложиться так, что в ближайшие пять лет она своих родителей не увидит.
– Ну, — осторожно ответила я, — не то чтобы у нас был большой выбор. Можно воспользоваться планом Амбридж, только с теми волшебными семьями, кому мы действительно нравимся, мы можем отослать всех куда-либо еще на лето, или можно сделать нечто иное.
Она пристально посмотрела на меня, выжидая.
– Ты же знаешь, что большинство
– Что? — спросила она.
– Этого будет недостаточно, чтобы остановить решительную атаку, — ответила я. — Но мы наладим каминную связь со всеми домами, и надеюсь, предупреждение поступит достаточно заблаговременно, чтобы было время убрать семьи.
– Что насчёт людей в квартирах или домах, где нет каминов?
– Им посоветуют переехать, — ответила я. — Или поставить себе камин.
– Разве Пожиратели Смерти тогда не влетят просто через камины в дома? — спросила Гермиона.
– Камины можно включать только тогда, когда люди внутри дают разрешение, — объяснила я. — Мы сможем навещать друг друга, предварительно созваниваясь по телефону.
Если у человека на другом конце провода не будет связи, то всё просто вообще не сработает. Я не знала, что случится, если связь будет отключена, пока человек будет перемещаться между каминами. И не знала, хочу ли это знать.
– Это не постоянное решение, — добавила я. — Потребует огромных затрат, и это означает, что люди, которые будут все организовывать, будут заняты. Они уже работают над этим, и дом твоей семьи первый в списке.
Она пристально посмотрела на меня.
Я пожала плечами.
– Те, кто рядом со мной — в группе наибольшего риска, — ответила я.
– Разве они не нападут просто на родителей, когда те пойдут на работу? — спросила Гермиона.
– Они, кажется, хотят поймать маглорожденных, а маглы их не волнуют, — сказала я. — Хотя это всё равно риск.
– И мы не окажемся в опасности, когда будем выходить из домов?
– Мы не будем выходить из домов, — пояснила я. — Я предложила, чтобы родители понакупили компьютерных игр, потому что для большинства из нас будет слишком опасно выходить наружу.
Она поморщилась.
– Лучшее, чего можно добиться в такой плохой ситуации, — сказала я. — Нам всем придётся чем-то жертвовать, пока не закончится война. Лонгботтомы добровольно предложили свой дом в качестве места встреч летом, и там мы сможем продолжить тренировки.
– Они не смогут поддерживать эту систему вечно, — продолжила я. — И, возможно, они не смогут закончить вовремя со всеми домами, и в этом случае некоторым придется пожить с кем-то другим. По моему предложению, они начнут с наименее способных к самообороне и затем по нарастающей. Шестикурсники идут последними.
– Не семикурсники?
– Они будут уже взрослыми, — ответила я. — Жить будут не дома. И у меня на них другие планы.
Будучи взрослыми, они смогут пройти туда и сделать то, что не смогли бы дети. Несколько парней уже согласились летом побыть моими агентами.