Палочка для Рой
Шрифт:
– Он изрядно вложился в твоё убийство, — сказал Ремус. — Неудача, должно быть, выглядела унизительно.
– Ему бы пригодились эти люди, когда Дамблдор начал давить на него, — ответила я. — Если бы у него не было его пророка, сомневаюсь, что мы бы сейчас о нём разговаривали.
– Вы очень сильно уверены в моих навыках, — прошептал Дамблдор.
Я покачала головой.
– Вам не требуется быть настолько же сильным, как и он. Все, что нужно, быть достаточно сильным, чтобы отвлечь его на время,
Ремус и Дамблдор, кажется, оба пришли в ужас от этих слов. Никто из детишек за столом даже отдаленно не встревожился из-за сказанного.
– Вам и самому следует быть осторожным на этот счёт, — заметила я. — Потому что если это пришло на ум мне, оно придёт на ум и ему. Волдеморт, вероятно, убьёт того, кто сделает такое, и затем скажет последователям, что сделал это из-за того, что убитый украл его шанс победить вас и доказать, что сам Волдеморт — сильнейший волшебник.
– Так бы вы поступили? — спросил Дамблдор.
Я опять покачала головой.
– Я бы вознаградила того из последователей, кто сделал бы такое; в конечном итоге, не имеет значения, кто самый сильный. Значение имеет, кто остается стоять на ногах, неважно, как ему удалось такого добиться. В выживании нет места для соперничества.
– У Тома всегда было огромное эго, — произнёс Дамблдор.
– Это показывает, что он боится, — объяснила я. — Боится смерти, боится того, что окажется недостаточно хорош. Он не может позволить никому сблизиться с ним, из страха, что его предадут.
– Одиноко, — вздохнул Невилл.
– Звучит так, словно ты жалеешь его, — заметил Ремус.
– Стали бы вы жалеть бешеную собаку? — спросила я. — Возможно... но жалость не изменила бы того, что нужно сделать.
– Судя по всему, Провидец — его величайшая ценность, — сказала Гермиона. — Мы можем что-то сделать с этим?
– Мы не смогли раздобыть никакой информации, — ответил Ремус, несмотря на острый взгляд со стороны Дамблдора.
Детишки не знали, что Снейп был двойным агентом, и не узнают, по крайней мере, пока все не изучат окклюменцию. Может, даже и тогда не узнают.
Гермиона повернулась ко мне, и я покачала головой.
В Хогвартсе даже слухов о Провидце не ходило; возможно, из-за того, что детишки Пожирателей Смерти уехали, но я всё равно сомневалась, что они в любом случае знали бы о нём.
– Это его сильнейший сотрудник, — сказала я. — Он будет держать его вдали ото всех, кому точно не нужно знать о нём. Контроль разума подразумевает, что ни один секрет не находится в безопасности. Если бы я была Волдемортом, я бы, вероятно, держала Провидца или провидцев запертыми где-то, где их никто не смог бы найти.
– Тебе нужно было бы их кормить, — ответил Ремус.
– Можно кормить их самому или использовать домового
– Провидцам, для использования навыков, не нужны палочки, — задумчиво изрек Ремус. — Но обычно они также не помнят содержимого своих видений.
– Тогда надо использовать больше, чем одного провидца, — отозвалась я. — И использовать Империус, чтобы принудить их записывать пророчества друг друга.
– Ты говоришь о целой артели провидцев? — недоверчиво спросила Гермиона. — Провидцы крайне ненадёжны, даже в самом лучшем случае. Даже Арифмантика, которая намного более научна, заслуживает доверия лишь до известной степени.
– Что же, он придумал способ получения улучшенных результатов, — последовал мой ответ. — По крайней мере, я знаю, что он не поит их зельем удачи.
– Правда? — спросил Дамблдор.
– Потому что самым умным было бы напоить зельем удачи лучших своих людей, прежде чем они пришли бы за мной. Его и правда очень трудно изготовить.
– Полагаю, вы пытались? — спросил он.
– Я? — спросила я в ответ. — Нет. Я даже и близко не на том уровне, чтобы делать нечто подобное.
А вот моя команда на таком уровне вполне находилась.
За год попыток, мы сумели изготовить один флакон; компоненты было трудно достать, и на приготовление требовалось шесть месяцев. Пять других попыток провалились.
По ряду причин я пока что им не пользовалась; во-первых, у меня был только один флакон. Во-вторых, предполагалось, что оно вызывает привыкание при слишком частом использовании, и что оно ядовито, если выпить слишком много за один раз.
Эффекты зелья выглядели немного похожими на то, как предположительно выглядел у Контессы Путь к Победе. Вы отдавали контроль зелью, и события склонялись в вашу пользу.
Я не смогла найти ограничений того, что под этим подразумевалось. Оно не могло быть таким же могущественным, как сила Контессы, или его бы запретили все магические правительства. Я боялась, что нечто подобное будет использовано против меня.
Окажется ли выпитого флакона достаточно, чтобы дать Волдеморту преимущество над Дамблдором?
Будет ли готов Волдеморт отдать даже такое количество контроля над своей жизнью неразумному зелью? Предположительно, оно должно было обеспечить идеальный день, и это означало, что зелье, вероятно, использовало подсказки из вашего же сознания и подсознательных желаний.
Я придерживала свое зелье, как последнее отчаянное средство выживания.
Один флакон давал двенадцать часов удачи. Он не позволял добиваться невозможного; только делал возможные и желательные исходы более вероятными.