Пампушка для злого босса
Шрифт:
– Да. Из-за вас, - выдыхает Люба, бросая взгляд на часы, будто от того, сколько минут успело пройти с момента, когда она ошарашила Аркадия, зависит то, сможет он её простить в случае чего, или нет.
– И потому что мне кажется, я без вас не смогу быть счастливой.
– Но мы у тебя будем.
Алексей отстраняет меня, и я отхожу к окну, в которое выглядываю, вспоминая о том, как точно так же смотрела во двор, когда Казанский уезжал или, напротив, оставался возле моего дома. Сам же он присаживается на корточки возле Любы и говорит:
– Мы у тебя
Изо рта дочери вырывается судорожный всхлип, переходящий в нервный смех, а я вижу машину Аркаши, припаркованную возле подъезда. Значит, приехал за ней, несмотря на фортель Любы. Что ж... лишний повод обрадоваться тому, что она сделала правильный выбор.
– На Луну я улечу, если вдруг Аркаша от меня откажется, - мрачно констатирует дочь, стирая злые слёзы.
– Правильно, - поддакивает Надя, идущая в сторону выхода из кухни с чашкой чая и шоколадкой.
– Лучше на Луну, чем снова в нашу комнату.
Снова разливается молчание. Люба шмыгает носом, Казанский, распрямившись, стоит напротив неё - он никогда не знал, что делать, когда его девочки плакали. Просто был рядом, как сейчас. И это неизменно
– двадцать лет ребёнку или два. Просто нужно дать ему знать, что родители поддержат и помогут - плохо ли ему или хорошо.
– Так, а что с рестораном? Вы утрясли все вопросы?
Я беру с подоконника блокнот, открываю на отмеченном закладкой месте и начинаю изучать список ресторанов, которые выбрали для банкета в качестве подстраховки. На самом же деле почти ничего не вижу из-за того, что всё расплывается перед глазами. С годами я стала сентиментальной.
– Мам... не сыпь мне соль на перец...
– И всё же? Ресторан подтвердил банкет?
– Да.
– Вот и славно. А теперь беги вниз, садись в машину Аркаши и поезжайте готовиться к свадьбе.
– Он здесь?
Этот вопрос больше похож на вопль. Люба подрывается с места и мчится к окну, выглядывает во двор, и я снова улыбаюсь, когда вижу, как на лице дочери появляется облегчение.
– И давно?
– Ну минут десять точно. А так - не знаю, не видела.
– Почему ты мне не сказала? А вдруг он бы уехал?
Люба мчится обратно в прихожую, куда следом за ней выходит Казанский. Они о чём-то тихо переговариваются, через пару минут за дочерью закрывается входная дверь. Алексей возвращается в кухню, встаёт позади меня так привычно и по-родному узнаваемо и мы просто молча смотрим на то, как Аркадий выходит из машины, как они о чём-то говорят с Любой. Давно ли я вот так же смотрела из окна, названивая дочери каждые три минуты, когда она начала одна возвращаться из школы? Кажется, это было вчера, на деле же - уже прошло лет пятнадцать. Наконец, Аркаша крепко обнимает Любу, открывает перед ней дверцу машины, она садится в неё, и они уезжают.
Поворачиваюсь в руках мужа и киваю уверенно:
– Он бы не уехал.
С набережной в открытое окно ресторана долетает свежий ветер. Он треплет лёгкие занавеси, которые
Сегодня мы празднуем свадьбу Любы, и она кажется мне какой-то совершенно иной, отличающейся от тех торжеств, на которых мы уже успели побывать. Вроде всё то же самое, что и всегда - роспись в зале с вычурным потолком, где все сидят на скамейках и ждут, когда можно будет подойти и поздравить молодых. Прогулка по центру Питера, где Люба и Аркаша выпускают в небо голубей. Поездка на лимузинах и автобусах, где все выпивают и поздравляют друг друга с этим событием.
Всё то же самое, но кардинально отличается от свадебных торжеств, на которых мы присутствовали с мужем до этого. Потому что это наша дочь. И потому что сам Алексей смотрит на неё со стороны, и в глазах его читается неверие вперемежку со счастьем. Таким тихим, отцовским, настоящим.
Если бы в данный момент я тратила драгоценные минуты на то, чтобы написать статью на форум здесь и сейчас, я бы поведала обо всём этом. Рассказала бы, как важно понимать, что каждая минута нашей жизни не имеет своей цены, и её нужно проживать так, будто она последняя. И совсем неважно, весишь ты в этот момент пятьдесят килограммов или сто пятьдесят. От этого время не станет отсчитываться по-иному, а дети не перестанут быть ещё любимее, чем прежде.
Банкет шумный, хоть на него и приглашены только самые близкие люди, которых никогда не бывает слишком много. Наша с Алексеем дочь - королева этого дня. Для неё сегодня всё самое лучшее, и нам остаётся только наблюдать за этим и радоваться тому, что Люба счастлива.
– Этот парень снова болтает с Надей, - ворчит Казанский, отпивая коньяка.
– С кем он здесь, ты говоришь?
– Со Смирновыми. Кажется, младший брат Аркашиного друга. И почему это так тебя беспокоит? Надя нравится мальчикам.
– Ей шестнадцать!
– Это сегодня ей шестнадцать, а совсем скоро будет двадцать пять.
– Не напоминай.
Он морщится и переводит взгляд на невесту и жениха, которые как раз направляются в центр зала, чтобы исполнить свой первый танец. Любуется дочерью, я вижу это по его лицу. Он всегда смотрит на наших девочек так - с обожанием, которое можно увидеть только со стороны отцов, безумно любящих своих дочерей.
– Когда они уезжают?
– Ты же знаешь и так.
– Думал, мало ли что-то изменилось.
– Нет, я бы сказала.
Казанский хмурится - всего лишь полминуты, но мне хватает этого, чтобы улыбнуться быстро и снова надеть на лицо беззаботное выражение.
– А давай домой сбежим?
– А Надя?
– А что Надя? Попросим папу - он докинет её к нам через пару часов Я утыкаюсь носом в шею мужа и вдыхаю родной запах.
Всё случилось именно так, как и должно было случиться. Мы произвели на свет двоих чудесных девочек, дали им всю ласку, всю заботу, всё тепло, на которые были способны. И теперь каждая из них пойдёт своей дорогой. А мы... мы останемся друг у друга, потому что именно так было решено свыше для нас обоих.