Память льда
Шрифт:
«Она — моя… душа».
Перед ним метался Паннионский Провидец. Тело, столько лет служившее яггуту, угрожало развалиться на куски. Но Провидца это совершенно не заботило. Он что-то гнусавил, повторяя нараспев одни и те же слова. Забыв о существовании Тока, Провидец приближался к Матери.
Гигантская ящерица вжалась в стену и закричала еще громче.
В руках яггута юноша заметил какой-то гладкий продолговатый предмет, напоминающий яйцо. Но не птичье. Яйцо ящерицы, окруженное защитным кружевом серой магии. Магией было наполнено и каждое слово гнусавого
Из тела Матери вырвался блестящий сгусток. Он был похож на птицу, чудом выпорхнувшую из клетки… чтобы тут же угодить в магический силок и отправиться в другую клетку. В то самое яйцо, что держал Паннионский Провидец.
Истошные крики Матери разом стихли. Она распласталась на полу, повизгивая, будто обиженный щенок. Зато теперь гораздо слышнее стали звуки битвы. Сражение шло уже где-то совсем рядом, приближаясь к месту заточения Тока.
Провидец крепко сжимал в руках магическое яйцо. Морщинистое лицо яггута язвительно улыбалось.
— Мы еще вернемся, — прошептал он.
На мгновение в пещере вновь стало светло. С тяжелым грохотом на пол упали цепи. Потом вновь воцарилась тьма. Провидец забрал с собой Матерь, предварительно лишив ее магической силы.
Ток остался один. Нет, не один. Волк продолжал метаться в его груди, сотрясая изуродованные ребра. Зверю хотелось завыть, позвать свою возлюбленную и сородичей. Но он задыхался.
«Волку нечем дышать. Он умирает… Может, его добил град этих странных даров, оказавшихся совершенно бессмысленными? Ох, бедолага, боги бросили тебя в такую клетку, где ты умрешь… Мы вместе умрем».
Сражение прекратилось. Ток услышал лязг тяжелых засовов. Их отодвигали… нет, пожалуй, просто выламывали, отшвыривая на пол.
Кто-то склонился над малазанцем. Наверное, призрак, ибо рука была костлявой. У живых таких рук не бывает.
— Худ, это ты пришел за нами?
Слова, ясно прозвучавшие в мозгу Тока, вылились наружу хриплым мычанием. У него… больше не было языка!
— Здравствуй, друг, — хрипло ответил пришедший. — Это я, Онос Т’лэнн, некогда принадлежавший к Логросовым т’лан имассам, к клану Тарад. Но теперь я — брат Арала Фаиля, он же Ток-младший.
«Брат».
Призрачные руки подняли Тока.
— Мы уходим отсюда, брат.
«Уходим?»
Хватка с опаской поглядывала на пролом в крепостной стене. Пожалуй, она погорячилась, заявив, что сжигатели мостов пойдут за т’лан имассом в цитадель. Бравада ее сменилась осторожностью, когда малазанцы оказались рядом с крепостью. Нет, здесь надо держать ухо востро. В цитадели сейчас жарко; прежде чем лезть в потревоженное осиное гнездо, нужно все хорошенько разнюхать.
Лейтенанта удивило спешное возвращение к’чейн че’маллей. Крепость сотрясали взрывы. Опять магия. По парапетам бегали ошалевшие беклиты и урды. Возле южного края крыши полыхали серые молнии: там в небе кружило два десятка паннионских орлов. А со стороны гавани ползла огромная грозовая туча, подбрюшье которой то и дело расцвечивали красноватые вспышки.
От сжигателей мостов осталась лишь горстка. Трое тяжелораненых
В северо-западной части Коралла шел бой. Лейтенант знала, что Дуджек старался любой ценой пробиться к крепости. Но пока, если судить по звукам, происходило обратное: паннионцы теснили его назад, к городским стенам.
Замысел Однорукого провалился. Это означало, что сжигателям мостов более неоткуда ждать помощи.
— К’чейн че’малль! — крикнул кто-то сзади. — Так и прет на нас!
— Привал окончен, — пробормотала Хватка. — Бегом к Колотунову пролому!
Сжигатели мостов стремглав понеслись по развороченной улице.
Мутная первой взобралась на руины башни. Сразу за ней высилось полуразрушенное здание: одной стены недоставало, хотя три других и половина крыши сохранились. Внутри было пыльно и царила тьма, в левой части дальней стены виднелось что-то похожее на дверь.
Хватка отстала от Мутной всего на пару шагов, она спрыгнула с развалин и приземлилась на пол комнаты, где и столкнулась с подругой, которая с громкими проклятиями отшатнулась.
Обе женщины одновременно упали.
— Худ тебя побери, Мутная!
— Тише, ты! Внутри могут быть стражники.
— Эй, лейтенант! — послышался еще один голос.
У Хватки отчаянно болело ушибленное колено. Кряхтя, она села на захламленном полу, увидев перед собой Колотуна, Сапфира и семерых арбалетчиков. Семерых из дюжины, посланной на стену стрелять по орлам. Все они вышли откуда-то из глубины темного коридора.
— Мы пробовали вернуться… пытались дать вам знать.
— Что уж теперь говорить, Колотун? — Хватка встала. — Вы с ребятами все сделали правильно.
Сапер довольно заулыбался и поднял над головой «ругань»:
— Видишь? Одну на всякий случай приберегли.
— Слушай, а тут т’лан имасс, часом, не пробегал?
— Как же! Шел напролом. Нас не заметил. И что, интересно, ему в башне понадобилось?
— К’чейн че’малль лезет сюда! — крикнули сзади.
— Ну, что рты разинули, дурачье? — крикнул в ответ Колотун. — Валите через боковую дверь. Я его здесь подожду. Вот и «ругань» пригодится.
Хватка велела всем отходить. Сапер бесшумно двинулся к пролому.
Дальнейшее Хватка помнила плохо, ибо все, что произошло потом, превратилось в ее мозгу в этакий ком слипшихся событий, где одно налезало на другое…
Мутная изо всех сил впихнула ее в дверь… Хватка привычно огрызалась, а подруга продолжала ее толкать, как мать упрямого ребенка. Лейтенант все же ухитрилась обернуться через плечо…
К’чейн че’малль не бежал, а буквально плыл в их сторону, угрожающе вскинув лезвия рук…
Колотун поднял голову. В четырех шагах от него блестела оскаленная пасть древнего монстра. Сапер вполголоса выругался и метнул в нее «ругань». Тело громадной ящерицы качнулось. Мечи опустились, а еще через мгновение со звоном упали, оторванные взрывом.