Память льда
Шрифт:
Она думала, что эта связь не разорвется никогда. И из нее за сотни лет постепенно развилась дружба.
Однако Рейк провел в обществе Вискиджека лишь несколько вечеров. Между ними состоялся не пересказанный никому разговор. И этого оказалось достаточно.
Что-то в них сделало их родней по духу. Но даже я не могу понять, что. Истинное я Аномандера Рейка невозможно ощутить, до него невозможно даже коснуться. Я никогда не знала, что лежит за его лбом. Я чувствую его великие возможности — но не вкус того, что в нем таится.
А
Прямо к югу виднелись стены Леста. Не было признаков, чтобы их ремонтировали со дня паннионского завоевания. Над городом ни дыма, ни птиц в воздухе. Разведка ривийцев докладывала, что на улицах нет ничего, кроме нескольких сожженных костей. Прежде там росли сады, знаменитые далеко за пределами города, но подача воды прекратилась недели назад, а потом по улицам прошелся огонь — даже на таком расстоянии Корлат могла различить черные пятна сажи на стенах.
— Опустошение! — каркнула Карга. — Одно и то же на всем пути, до Маурика. А наш союз рушится на глазах.
— Ничего подобного, — проворчал Бруд. Однако нахмурился.
— О? А где Серебряная Лиса? Что с Майб? Почему Серые Мечи и Легион Трейка идут так далеко позади? Почему малазане так спешили отойти подальше? А теперь исчезли Аномандер Рейк и Отродье Луны! Тисте Анди…
— Живы, — сказала Корлат, чье терпение наконец лопнуло.
Карга дернулась в ее сторону. — Ты так уверена?
Корлат кивнула. Но… уверена ли я? Нужно ли разыскать их? Нет. Увидим, что произойдет у Коралла. Хватит с этим. Ее взор обратился к западу. А ты, мой дорогой, вор всех моих дум — освободишь ли ты меня?
Прошу. Не надо. Никогда.
Ехавший позади Грантла Итковиан заметил двух вестовых Серых Мечей, спешащих к Надежному Щиту и Избавителю.
— Откуда они? — спросил Грантл.
— Из флангового арьергарда.
— Кажется, у них есть что сообщить.
— Кажется так, сир.
— И? Тебе не интересно? Они просили тебя поехать с ними — если бы ты согласился, уже слушал бы доклады, вместо того чтобы ехать с нашей шатией — братией. Эй, а это мысль! Я разделю легион на два отряда, один назову 'Шатия', а другой…
— О, хватит! — фыркнула сзади Стонни.
Грантл изогнулся в седле: — Как давно ты едешь в нашей тени, женщина?
— Я никогда не была в твоей тени, Весельчак. Ни я, ни Итковиан. Никто вообще. Учитывая, что солнце справа и уже низко стоит, я должна бы ехать рядом с тобой, чтобы быть в твоей тени…
— Тогда ты, — усмехнулся Смертный Меч, — женщина, что едет позади.
— Что ты имеешь в виду, свинья?
— Констатирую факт, дорогуша.
— Ну? Тогда ты неправ. Я уже хотела ехать к Серым, вот только два олуха помешали.
— Стонни, это не дорога, это равнина.
— Олухи. Ленивые свиньи. Кому-то же надо быть любопытным. Но для этого нужно иметь мозги, вот почему вы оба рысите бок о бок, удивляясь, куда это скачут вестовые, удивляясь и ничего ровным счетом не делая. Потому что оба без мозгов. А вот я…
— А вот вы, — сухо сказал Итковиан, — кажется, втянулись в беседу с нами. А втянувшись в беседу…
— Которая окончена! — бросила женщина, хлестнула лошадь и пронеслась мимо них.
Они увидели, как она летит к колонне Серых Мечей.
Помедлив, Грантл пожал плечами: — Интересно, что она услышит.
— Интересно, — ответил Итковиан.
Они ехали не спеша. За ними следовал легион Грантла — пестрая толпа, бредущая, словно пираты, надеющиеся отыскать на берегу ферму и ограбить ее. Некоторое время назад Итковиан завел речь о том, что некоторая муштра может оказаться полезной, но Грантл усмехнулся и промолчал.
Смертный Меч Трейка презирал армию, как и все, хоть отдаленно связанное с военным делом. Он был равнодушен к дисциплине и назначил всего одного офицера — по счастливому совпадению, солдата из Гвардии Леста — для управления восемью десятками ополченцев. Каменноглазые отбросы, так он со смехом именовал их.
Грантл во всех отношениях был противоположностью Итковиана.
— Вот она и назад, — пробурчал Смертный Меч.
— Она скачет, — заметил Итковиан, — с драматическим видом.
— Да. Свирепость, свойственная отбившим задницу о седло. Я много о таком слышал.
Итковиан глянул на Грантла. — Простите мое любопытство… Я думал, вы и она…
— Пару раз, — ответил тот. — Увы, мы тогда были пьяные. Признаю, она набралась больше меня. Мы вообще-то об этом больше не толковали. Ткнулись в этот вопрос однажды — и кончили рассуждениями о том, кто был ловчее. А, подруга! Какие вести?
Она дернула поводья. Лошадь застучала копытами, подняв пыль. — Какого Худа мне вам рассказывать?
— Тогда какого Худа ты вернулась?
Она усмехнулась. — Я просто вернулась в строй, дубина. А ты, Итковиан — лучше чтобы с твой стороны намека на ухмылку не было. Или я тебя убью.
— Не посмею, сир.
— Рада слышать.
— Ну? — спросил Грантл.
— Что ну?
— Новости, женщина!
— О, это. Чудесные новости, конечно же, в последние дни мы только такие и слышим. Радостные откровения. Удачные времена…
— Стонни.
— Старые друзья, Грантл! Катят в лиге сзади. Большая карета из костей, влекомая с такой скоростью, какой от волов не ожидаешь. Сзади пара телег, под завязку груженых старьем — о, я сказала старьем? Я же имела в виду добычу, включая множество сушеных трупов. И старик на месте кучера. Держит в подоле драную кошку. Как, ты не узнал? Это же старые друзья!